Книга Сулажин, страница 21 – Борис Акунин

Не успокоился, конечно. Нужно еще было выполнить заказ.

Весь следующий день я проторчал в интернете и на телефоне. Гуглил информацию по Фиксеру, звонил знакомому мужику из Главного управления уголовного розыска.

Лана сказала правду. Фиксер был рыбиной крупной, зубастой и такой глубоководной, что с поверхности не разглядишь. И сведения, которые Лана сообщила мне об охране Фиксера, тоже подтвердились.

Жил он на Рублевке, за двойной оградой, сплошь обвешанной электроникой. Ездил на бронированном лимузине с мигалкой, в сопровождении четверного эскорта. Никогда не вылезал из автомобиля в месте, которое может оказаться под прицелом снайпера. Ну и так далее. В общем, исключительно тяжелый пассажир. Ни один киллер за подобную работу не взялся бы – если, конечно, не камикадзе.

Ну а я камикадзе. Лана правильно всё рассчитала.

Позвонила она вечером. Сказала, что сегодня как раз подходящий случай. Если я готов.

Готов, ответил я. И даже обрадовался, честное слово.

Ну тогда спускайся, говорит. Машина у подъезда.

Человек, который, несмотря на вечернее время, был в темных очках, передал мне пакет. Внутри – пистолет и мобильник.

Мобильник почти сразу зазвонил.

Это опять была Лана. Теперь она говорила долго. Когда закончила, полдороги было уже позади.

Ехал я на Новый Арбат, где у Фиксера на двадцать два ноль-ноль была назначена деловая встреча. Двенадцатый этаж высотки, ресторан «Ле Мутон». Естественно, в отдельном кабинете, вход в который будет стеречь охрана. Но Лана сказала: «Отдельного вип-сортира не бывает даже в крутых ресторанах. А у Фиксера простатит. Больше часа без пи-пи он не может».

Я сел в баре, заказал выпивку, стал смотреть на телефон. Вообще-то мне полагалось бы психовать, или прощаться с жизнью, или, как говорится, оглядываться на пройденный путь. Но вместо этого я думал про Лёшку. Что правильно я с ним не встретился. Я уже там, по ту сторону, хоть еще дышу и даже сосу вискарь. Незачем Лёшке на меня такого смотреть. Банк, согласно контракту, обязался переводить моей бывшей тысячу баксов в месяц. Чтоб хватало на ребенка, а цацки – шиш, на такие деньги не зажируешь. Про миллион или сколько к тому времени накрутится, сын узнает в день совершеннолетия. С этого дня тысяча будет поступать не Вике, а ему. Полный доступ к счету с тридцати лет, как посоветовала Лана.

Мобильник завибрировал на третьем стакане, на сорок второй минуте. И сразу отключился. Это был сигнал, что Фиксер идет отлить.

Я встал. Согласно инструкции, накрыл телефон салфеткой. Кто-то его отсюда заберет.

Быстро вышел в коридор, там перешел на бег. Мне до сортира было вдвое ближе. Заскочил – и сразу к умывальнику.

Через минуту вошли двое в темных костюмах. Первый сразу направился ко мне, встал за спиной. Другой принялся осматривать кабинки. Одна была занята, и телохранитель застыл перед запертой дверцей.

Неторопливо моя руки, я напевал и слегка покачивался. Уставился в зеркало на бугая, торчавшего сзади. Спросил, не поворачиваясь:

– Чё уставился?

– Тоже хочу руки помыть, – спокойно ответил он.

– Тебе чё, умывальников мало?

Я обернулся, сощурил глаза, как делают подвыпившие козлы, когда их тянет на ссору. Сулажин начисто глушил алкоголь, но амбре после трех виски от меня был убедительный.

– Мне нравится этот. Руки сушить будете?

Он очень вежливо это сказал. Солидный был бодигард, супер-класса. Никакой быковатости, джентльменские манеры, но взгляд – как у питона. И знает это. Привык, что от этого взгляда все перед ним прогибаются.

Я тоже прогнулся. Захлопал глазами. Вроде как слегка протрезвел.

– Нет, не буду.

И пошел к выходу. Как раз и кабиночный сиделец тоже вышел. Он оказался не из аккуратистов. Не моя рук, сразу направился к двери.

Второй телохранитель заглянул в освободившуюся кабинку, кивнул первому. Четко ребята работали, ничего не скажешь.

В коридоре у дверей торчали еще двое таких же. И с ними Фиксер, я узнал его по описанию: куцые бровки, перебитый нос, прилизанные белесые волосы.

Охранники так и впились в нас с грязнулей глазами. Представляю, что бы они со мной сделали, если б я сунул руку в карман.

Я икнул, скользнул безразличным взглядом по Фиксеру. Пошел себе неровной походкой. Уронил зажигалку – телохранители сразу сделали стойку. Я выматерился, подобрал.

Фиксер уже скрылся в туалете, но эти двое остались снаружи. На двери висела табличка «Технический перерыв 5 минут». Обстоятельно.

За углом я остановился, стал смотреть на часы.

– Бах! – глухо грохнуло в туалете. Это сработала хлопушка, которую я пристроил под умывальником.

Топот, стук двери.

Я высунулся.

Отлично: коридорные гориллы ринулись на шум. Вот теперь нельзя было терять ни секунды.

На бегу выдернув из-за пояса пистолет, я понесся к еще не успевшей закрыться двери.

Жить мне оставалось секунды четыре. На секунду дольше, чем Фиксеру. Спастись он мог только в одном случае: если в момент хлопка находился в кабинке и не выскочил оттуда. Тогда – облом. Сгину ни за понюх табаку. Но ведь у Фиксера не понос, а простатит. Для этой надобности довольно и писсуара. А впрочем, плевать. В этом забеге для меня главное не победа, а участие. Лана ведь сказала, что при неудачном покушении деньги все равно останутся на счете.

Мне сказочно повезло. Притом вдвойне.

Во-первых, дверь так и не закрылась. Ее рванули слишком сильно, что-то заело в механизме. Поэтому прямо из коридора я увидел всё помещение как на ладони.

Во-вторых, охранники, все четверо, были повернуты ко мне спиной – сгрудились вокруг умывальника. Не такие уж, выходит, они были крутые профессионалы. А сбоку, у писсуаров, один-одинешенек, стоял с расстегнутой ширинкой Фиксер. Метра три до него было.

Первая же пуля попала ему в голову. Для верности я добавил вторую.

Время словно притормозило. Убитый плавно отлетал к писсуару, грациозно поднимая руку – будто собирался помахать мне на прощанье. Люди в темных костюмах замедленно поворачивались. Каждый одинаковым движением, столь же неторопливо, тянулся к подмышке.

Быстро работала только мысль.

Я не подготовил никаких путей отхода. Вообще не думал о том, что будет после того, как застрелю Фиксера. Меня должны были изрешетить на месте. Но не торчать же столбом, не изображать же неподвижную мишень?

Развернувшись, я дунул по коридору. До угла было метров двенадцать, но по прямой. А преследователям нужно выскочить из двери, повернуться, прицелиться.