Книга Предсказание по таблетке, страница 39 – Елена Янге

— Наверное, вы меня встречаете?

— Если вы — Маргарита Владимировна, то вас! — ответил он и протянул мне руку.

— Морис.

— Очень приятно, Рига.

— Рита — это по-русски, а по-французски — Марго. Вы позволите называть вас Марго?

— Лучше — Рита. Я же не француженка.

— А как называют вас друзья?

— Самые близкие — Мариной.

— Когда-нибудь я назову вас так же! — воскликнул Морис, откровенно разглядывая меня с ног до головы.

Это заявление было неожиданным. Я вопросительно уставилась на нового знакомого и ничего не ответила.

«Однако ведет он себя несколько развязно».

— Пардон! — обаятельно улыбнулся Морис. — Кажется, я поспешил с прогнозом. Вы на меня не сердитесь?

— Ничего, ничего!

— Какое милое русское словечко! Оно так весело звучит: «Ничего, ничего!» И главное, за ним ничего нет. Это каламбур, не находите?

Он непринужденно рассмеялся.

— Как мне сказал Дмитрий Павлович, вы по специальности филолог. Правильно?

— Да. В настоящее время я преподаю литературу.

— Ой, ой! Вы — учительница? Наверное, очень строгая?

Морис дотронулся до моего плеча и, театрально запахнув шарф, слегка отстранился. Увидев, что я не разделяю его игривого тона, он подхватил чемодан и сказал:

— Если не возражаете, потихоньку двинемся.

«Похоже, что некоторое представление о моей скромной особе он уже составил», — подумала я, направляясь вслед за своим провожатым.

Мы подошли, к лифту, и, галантно пропустив стоявших рядом женщин, Морис вошел последним. Он прижался ко мне и, улыбаясь, посмотрел в зеркало лифта.

«Прямо Джоконда какая-то! Или какой-то? Все время загадочно улыбается», — подумала я и нахмурилась.

Признаюсь, его театральность меня несколько раздражала.

«Почему именно он приехал в аэропорт?»

— Не удивляйтесь, что встретить вас поручили мне, — неожиданно сказал Морис, выводя меня к стоянке машин.

Я вздрогнула и остановилась. Способность людей проникать в чужие мысли меня пугает и настораживает. То, что Морис обладает этой чертой, мне стало ясно с первых минут встречи.

— Дмитрий Павлович рассматривал несколько вариантов нашей встречи. По всей вероятности, моя мобильность и наличие небольшой, но очень шустрой машины сыграли свою роль, и вот я перед вами.

— Вы очень хорошо говорите по-русски, — заметила я.

— Это комплимент! Однако поверьте, моей заслуги в этом нет. У меня была русская мама, русская няня, русская гувернантка, затем…

Морис подошел к желтому «Пежо» и, забросив чемодан в багажник, предложил сесть в машину.

— К тому же, вот уже десять лет я работаю русскоязычным гидом. Каждый божий день вожу по Парижу русские группы, так что постоянно тренируюсь и совершенствуюсь. Можно сказать, мы с вами почти коллеги: вы преподаете литературу, а я знакомлю туристов с историей и искусством Франции.

— Чудесно! — оживилась я. — Надеюсь, вы будете гидом и для меня?

— Не сомневайтесь! — ответил он.

Моя авиапопутчица оказалась права: стоило желтому «Пежо» пересечь кольцевую дорогу, город взял меня в плен. Несмотря на прохладную погоду, Париж выглядел по-весеннему. Каштаны выбросили вверх свежие зеленые листья, бульвары пестрели клумбами с анютиными глазками, молодая трава выглядывала из ровных прямоугольников, окруженных невысокими бордюрами. Многочисленные фонари подсвечивали стройные ряды домов, окна которых были украшены ставнями и замысловатыми решетками. Я крутила головой и в восхищении ерзала на кожаном сиденье машины.

— Нравится? — искоса взглянув на меня, спросил Морис.

Он поправил свою нелепую шапку и небрежно закинул за плечо выбившийся шарф.

— Еще пара недель, и Париж будет пахнуть каштанами и кофе, — добавил он.

— По-моему, так однажды сказал Тургенев: «Париж пахнет каштанами и кофе».

— А вас не проведешь! — улыбнулся Морис.

— И не пытайтесь! — Я приоткрыла окно машины и глубоко вдохнула прохладный парижский воздух. — Удивительное ощущение! Действительно пахнет кофе.

— Кофе у нас везде и, замечу, очень неплохой.

Морис осторожно притормозил и пропустил стайку девушек, переходящих дорогу. Так же, как и большинство московских девушек, юные парижанки были одеты в джинсы и яркие куртки. Длинные полотняные сумки через плечо, кроссовки на ногах, минимум косметики на оживленных лицах. Девушки как девушки! Странно было другое: переходя дорогу, они продолжали болтать и даже не глядели по сторонам.

— Кажется, что у них нет чувства опасности! — заметила я.

— Так оно и есть, наши пешеходы чувствуют себя на дорогах слишком раскрепощенными, — проворчал Морис, нажимая на тормоз.

На сей раз дорогу переходил старик, тащивший за собой две больших сумки.

— Клошар! Сейчас пойдет на другую сторону улицы и устроится около ближайшего вентиляционного люка.

— Зачем?

— Чтобы согреться, — усмехнулся Морис. — Это же бомж! Вот он и таскается от одного люка к другому. Видите, круглые решетки на асфальте? Там выход теплого воздуха из метро. Ночи еще холодные, вот клошары и устраиваются на решетках.

— И много у вас бомжей?

— Не знаю. Может быть, двадцать тысяч, может быть, больше.

Я удивленно повела плечом.

«Странно! В таком красивом городе — и бомжи! В Москве их присутствие не удивляет. Можно сказать, к бомжам мы даже привыкли, а здесь… Здесь так чисто, цивильно!»

— У нас очень лояльные городские власти. Время от времени специальные службы снабжают клошаров одеждой, приглашают помыться, побриться.

Морис криво ухмыльнулся и добавил:

— Что тут говорить, демократическое общество! Права человека и его свободы стали всеобщей навязчивой идеей!

Похоже, он не одобрял излишнюю лояльность властей.

— Париж, Маргарита Владимировна, разный! Когда я вожу по городу туристов, я показываю им парадный Париж. Они с удовольствием слушают о выдающемся префекте Османе, который создал облик современного города; о бульварах, разбитых на месте пяти насыпей; о площадях, дворцах, скверах. Не буду перечислять, сами услышите. Однако я не акцентирую внимание на проблемах города. Зачем? Люди приехали посмотреть на Париж, а проблем и дома у всех хватает.

Мы выехали на широкую улицу, где движение автомобилей напомнило мне Москву. Автомобильный поток разбивался на две реки, текущие навстречу друг другу, и время от времени возникали небольшие пробки.

— Похоже на Москву? — спросил Морис.