Онлайн книга «По счетам»
|
– Бате на заводе премию выписали. Они у себя на Кировском-Путиловском новый трактор в серию запустили. К-700. Читал? – Не-а, как-то мимо проскочило. – Ты даешь! Во всех газетах было! Такую махину изобрели, куды там танку. Прикинь, мощность – 220 лошадок! А сам трактор – 11 тонн весу. – Внушительно. – О чем и толкую! Американцы нервно курят в рукав. А и то, знай наших! С такой машиной мы все целинные земли за одну пятилетку распашем… Стоп! Вроде кто-то в наш подъезд?.. Нет, отбой. Старикан. Из гастронома возвращается. Вдоль дома прошаркал сгорбленный старик в затрапезном плащишке, неся авоську, из которой торчали коричневые макароны, пучок зеленого лука и бутылка кефира. Дойдя до подъезда Анденковой тещи, старик остановился, собираясь с силами, отдышался и, с усилием толкнув дверь, скрылся в парадной. – Я бы сейчас тоже… того… кефирчику заглотил. А еще лучше – кваску холодненького, – проводил старика завистливым взглядом Захаров и двинул в атаку коня. – Ваше слово, товарищ маузер? – В Красной Армии штыки, чай, найдутся, – пробурчал Анденко, двигая пешку. – Кстати, помнишь историю с работягой, который засунул в бочку с квасом инспектора по распределению жилья Петроградского райсовета товарища Сапего? – За то, что тот у него взятку за ордер на комнату вымогал? Помню, конечно. И чем там дело кончилось? – Боевая ничья. – Как это? – Мы пришли к мировому соглашению: никто ничего не вымогал, а в бочку с квасом товарищ Сапего сам случайно подскользнулся. – Однако! – крякнул Захаров. – Случайно свалился, затем сам себе крышку снаружи завинтил, а потом еще и опечатал? – Нет. Крышку укрепили проходившие мимо прохожие, обратив внимание, что она открыта… Мол, непорядок, шпана квас бесплатно отчерпает. – И как бы не заметили внутри бочки сорокапятилетнего орущего мужчину, со смятыми бланками за шиворотом? Нет, я, конечно, искренне рад за работягу. Но… а если бы товарищ Сапего того, утонул? – Ну так – не утонул же? – Логично. Вот только вам, товарищ Анденко, боевая ничья не светит. Шах! И, по всему видать… Договорить Захаров не успел, потому что Григорий напряженно всмотрелся куда-то ему за спину и азартно прошептал: – Купился-таки! – Хрящ? – Он самый. Сиди спокойно, башку не поворачивай!.. Запоминай приметы: белая рубаха в крупную клетку, синие брюки, на голове кепарь, наподобие тех, что таксисты носят… Ишь ты, принюхивается, зар-раза… О! Есть заход в подъезд! Ай да Григорий, ай да сукин сын!.. Всё, сворачивай карлсбадский турнир. – Эка не вовремя нарисовался. – Захаров с сожалением смахнул фигуры и взялся убирать их в доску. – Отнюдь, явился в соответствии с утвержденным нами регламентом. – Я говорю, верная партия была! Еще пяток ходов – и ты бы у меня петушка под лавкой запускал. – Тьфу на вас, гражданин Ботвинник! Я ему о деле, а он… Оперативники снялись с насиженного места и не спеша побрели со двора. – Или это я катастрофически нюх теряю, или кое-кто кое-кого потерял? – Ты о чём, Гриш? – Решительно не наблюдаю парней из наружки. – Думаешь, снова маханули? – Боюсь, что да. Вот уроды! Приятели вышли на улицу Марата. – Давай, Мыкола, вали в гастроном, там через витрины картинка отлично просматривается. А я быстренько позвоню Катерине и к тебе присоединюсь. Бормоча под нос проклятия в адрес топтунов, Анденко добрел до таксофона, сунул в щель двушку и набрал номер телефона родной тещи. – Катюша, это Анденко. Я так понимаю, поклёвочка состоялась? Прекрасно. И что там наш пациент?.. Надеюсь, ты разговаривала через цепочку?.. Умница. И под каким соусом он представился?.. Даже так? Умен, собака… Я говорю – неплохо придумано. Да… Далее – как договаривались: через десять минут выходишь, идешь на остановку, дожидаешься «девятки» и катишь на Финляндский вокзал… Надо, Катюша, надо. Он наверняка захочет удостовериться. Поэтому не просто сядешь в электричку, но и проедешь минимум остановку… Да… Что тебе за этот подвиг будет? Я тебя поцелую… Хорошо, поцелую и мороженое… Вымогательница! Смотри, ну как осерчаю и окончательно переведу из оперативного состава в домработницы? Всё, удачи! Десять минут спустя со двора на улицу вышла миловидная девушка и, цокая каблучками по тротуару, направилась к трамвайной остановке. Следом за ней выкатился мужик в клетчатой рубахе и, контрольно осмотревшись по сторонам, лениво двинулся туда же. Словом, события разворачивались ровно так, как прогнозировал Анденко. За исключением одного момента – наружное наблюдение за Хрящом не велось. Да оно и не могло здесь вестись по определению: ночную смену топтунам не согласовали, поэтому ровно в полночь они со спокойной душой оставили наблюдение за домом Любки, снова выставившись там лишь ранним утром. Но как раз в этот ночной промежуток квартиру посетил вернувшийся из Перми Барон, после чего спокойно покинул адрес на пару с Хрящом. Короче, промашка случилась. А точнее – бухгалтерская экономия. Ведь за ночную работу сотрудникам положены надбавки. Всех этих подробностей инспектор Анденко, разумеется, не знал. А тут еще и девятый маршрут почти сразу подрулил. Так что приятелям ничего не оставалось, как подхватить выпавшее из рук сотрудников наружки знамя, загрузиться в переполненный трамвай и прокатиться в одном вагоне с Катюшей и Хрящом до вокзала. И уже там, на месте, своими глазами пронаблюдать, как блатарь добросовестно проводит милицейскую стажерку до электропоезда сестрорецкого направления. В общем, как говорил немецкий товарищ (который на самом деле нам совсем не товарищ) Фердинанд Порше, «если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам». А ровно в ту секунду, когда Анденко с Захаровым загружались в «девятку», из тещиного подъезда вышел давешний старик с авоськой. Правда, теперь он ничуть не горбился, двигался ровной, уверенной походкой, а невзрачный свой плащишко нес, небрежно перекинув через свободную руку. Да, собственно, и на старика он не очень-то тянул – вполне еще молодой, разве что с ранней сединой мужчина. Дойдя до мусорных баков, «старик» сбросил туда авоську и плащ. Затем, обернувшись, какое-то время внимательным взглядом поизучал фасадные окна второго этажа, после чего, никем во дворе не замеченный, отправился восвояси. * * * Проведя на пару с Хрящом рекогносцировку подходов к квартире «фаянсового директора», Барон взял такси и поехал на Невский. Здесь он первым делом посетил Главпочтамт, где, отстояв небольшую очередь к окошечку с надписью «Корреспонденция до востребования», получил телеграмму из Москвы, дожидавшуюся его со вчерашнего дня. Надорвав бланк, прочел: «У нас все поправились зпт беспокоит лишь здоровье товарища Айвазяна тчк будет возможность приезжай навестить тчк встретим достойно тчк тетя Шура дядя Халид». |