Онлайн книга «Фараон»
|
При упоминании этого названия у солдат стынет кровь в жилах… Колесницы? Бесполезны. Лучники? Необходимы, но исхода сражения не решат. Пехота? Во время приступа она будет погибать сотнями. – Гиблое дело, – сказал Старик своему ослику. А тот… поднял левое ухо. – Как это – нет? У тебя с глазами беда или как? Первую волну пехоты перебьют, вторую тоже, а третья и сама отступит. А ты видишь другой вариант, получше? Северный Ветер поднял правое ухо. «Из ума он выживает, что ли?» – подумал Старик. Когда царь вышел из шатра, солдаты уже были готовы к бою. Вперед выступил Джехути: – Приказывайте, государь! – Сколько у нас секир? – Несколько сотен. – А кинжалов, мечей? – Несчетное множество. – Пусть все до одного вооружатся чем-то режущим. – Режущим? – Можешь раздать и косы, изъятые у крестьян. – И с этим мы пойдем брать Кадеш? – Цитадель стоит на чудесной равнине, в самом ее центре, а вокруг – пшеничные поля и плодовые сады? – Красивейшее место, государь. – Этого маленького рая правитель Кадеша не заслужил. Мы вырежем деревья, скосим пшеницу и все это сожжем. – А подходы к крепости? – Пусть никто не приближается на расстояние выстрела. – Разрешите выполнять? Оправившись от изумления, египтяне рассеялись по равнине и с завидным рвением принялись рубить, косить и жечь, и все это – на глазах у правителя Кадеша с приближенными, затаившихся в своем неприступном убежище. Неприступном? Только не для густого дыма, подхваченного дующим в сторону крепости ветром. Глядя, как противник уничтожает их поля и сады, обитатели крепости ужаснулись. Масштабы пожара, облака пепла, мешающие дышать и закрывшие собой небо… Реакция людей превзошла все мои ожидания. Ворота города распахнулись, и горстка местных вельмож, все без оружия, вышла молить о пощаде. Говорить поручили старику с белой заостренной бородой и дребезжащим голосом. Он падает передо мной на колени: – Смилуйтесь, государь! Мы сдаемся! – Пусть приведут правителя Кадеша! – Он покинул крепость, но некоторые его союзники остались. Значит, этот трус в очередной раз сбежал, чтобы затеять новый бунт! Запретив своим солдатам мародерствовать, я приказываю вывезти из города часть его богатств, и в их числе – оружие бунтовщиков, которые вскорости в качестве военнопленных отправятся в разные провинции Египта. И тут у меня появляется новая задумка. – Дети правителей-союзников остались в крепости? – Да, ваше величество. – Приведите их всех ко мне! – Их ждет казнь? – Не казнь, а учеба. Отныне сыновья и дочери мятежных правителей будут жить и учиться в Мемфисе и Фивах, где преподаватели привьют им наши ценности. Должным образом обученные, они вернутся в родные края и станут править вместо своих вероломных отцов. Они сохранят свои обычаи, но и проникнутся египетской культурой, а потому откажутся от сражений в пользу добрососедских отношений, гарантирующих благоденствие. Искоренить из их сердец ненависть и воинственность, привить пусть даже мизерную долю принципов Маат – такова моя цель. И я сделаю это в память о моем покойном сыне… * * * Взятие крепости было встречено умеренной радостью: правителю Кадеша удалось бежать, и регион еще предстоит утихомирить, так что каждый понимал: эта кампания не последняя. Мне не терпится увидеть Сатью. Сатью, по-прежнему прекрасную и исполненную внутреннего достоинства, которое помогает ей превозмогать горе. Однако рана в ее душе так и не закрылась, и временами царицей овладевает странная усталость, несмотря на все снадобья, предписанные ей главным придворным лекарем. В сад она выходить отказывается и не покладая рук, до изнеможения совершенствует свой Дом. Ткацкие мастерские и музыкальная школа процветают, многие здания обновили, и урожаи с их сельскохозяйственных угодий собирают не хуже, чем с Карнакских. И с первым министром они прекрасно поладили. Свои обязанности Рехмир исполняет так старательно и эффективно, что придраться Минмесу не к чему, и всю свою энергию он направляет на восстановление и постройку храмов. – Не за горами – тридцатилетие твоего правления, – напоминает он мне. – Я сделаю все, что нужно, только укажи место! Считается, что после тридцати лет правления (даже если учесть, что на самом деле я правил куда меньше) магия царя истощается. Поэтому следует устроить праздник обновления [77], который и дарует ему необходимую силу. – Организуй церемонию в Абидосе. * * * Абидос, священный город Осириса, где проводятся таинства его кончины и воскрешения. Каждый «правогласный» становится Осирисом и побеждает в последнем, труднейшем испытании – испытании смертью. Стараниями предусмотрительного Минмеса маленький храм моего имени [78] уже готов. Архитектурный ансамбль состоит из пилона, ограждающей стены, дворика, длинного зала, который ведет в более просторный, и двух часовен. Пол выложен из блоков известняка, потолок оформлен в виде звездного неба, всюду – изваяния богов, которым уподобляется фараон. По традиции, великая царская супруга участвует в обряде оживления царственной силы, на который созываются все боги и богини. И каждый год статуэтка, символизирующая мою ка, жизненную силу, будет воскресать вместе с Осирисом. Усилиями художников и скульпторов стены покрылись панно редкой красоты, изображающими этапы ритуала и принесение даров Осирису. Мы с Сатьей испытали сильнейшие переживания, за гранью добра и зла. 60
Злой, недовольный всем на свете, Меркаль сплюнул черный сок галлюциногенного растения, которое жевал часами, не получая желанного умиротворения. Невысокий, коренастый, с заплетенными в косы волосами, вождь одного из самых многочисленных нубийских племен люто ненавидел египтян и их господство. По примеру своего славного предка фараона Сенусерта III Тутмос считал Нубию провинцией своего царства. Сюда назначался наместник, коему был пожалован титул «царского сына», строились египетские крепости и храмы, а с населения, которое с каждым днем все более ассимилировалось с захватчиками, взимались подати. |