Онлайн книга «Сэндмен Слим»
– П…дец какой-то. Я не чертов ангел. – Конечно. Ты самый обычный мальчик. Просто родился способным творить больше магии, чем все Саб Роза вместе взятые. Ты выжил в Аду. А потом спас мир и угомонил Кисси. Типичный неудачник. Тощий парень в полосатой рубашке и бейсболке задом наперед выходит из пиццерии с кучей коробок и тащит их к фургону. Док кивает в его сторону: – Этот парнишка умнее нас обоих. У него есть машина и вся пицца, которую он может съесть. Что еще нужно для счастья? Он улыбается собственной шутке. Это первый раз, когда я вижу его несерьезным. – Допустим, я поверю. И что тогда? Улыбка доктора гаснет: – К сожалению, ничего хорошего. Ты – Мерзость. И всегда будешь Мерзостью. Ад ненавидит тебя за то, что ты больше, чем человек, а Небеса – за то, что ты меньше, чем ангел. – Неудивительно, что я не мог найти себе девушку на выпускной. – Тебе нужно знать кое-что еще. – Он смотрит на ручные часы. – Скоро я буду звонить Кэнди. Чтобы узнать, как у нее дела. Я держу ее на двойных дозах кровезаменителя. – С ней всё будет в порядке? – Сложно сказать. Трудно бороться с собственной природой. Я, например, не смог. Ангелы – существа, созданные для любви и защиты человечества, но мы не должны были влюбляться. Но меня угораздило. Кэнди – хищник. Убийца до мозга костей. Она пытается это изменить, а я пытаюсь ей помочь. Возможно, мы делаем ошибку. – Я думал, это ты заставляешь ее отказаться от убийств. – Нет. Она сама пришла ко мне. – Никогда бы не подумал. – Повторюсь: я не уверен, что поступаю правильно. Да, есть еще кое-что, что ты должен знать о нефилимах. Не все из них были убиты штурмовиками Бога. Ваш вид исчез, в основном потому, что вы склонны убивать себя сами. Например, ты – далеко не образец спокойствия и выдержки. Но, думаю, ты сам об этом знаешь. – Так вот, как ты повредил руку? Те парни, которые пытались запихнуть тебя в машину – они были ангелами? Кински смеется: – Нет, мальчик. Небесам я больше не интересен. Те парни были Кисси. Они подыскивали последнего ангела для своей новогодней вечеринки. Я смотрю на него пристально, пытаясь «читать». Я хочу окончательно и по-настоящему взять над ним верх. Но он – глухая стена. Кински улыбается, глядя мне в глаза: – Я знаю, чего ты хочешь. Но ты не сможешь «читать» ангелов, как обычных людей. Даже ангелы не могут «читать» других ангелов. Иначе никогда бы не возникло этой маленькой ссоры с Люцифером. – А ты меня «читаешь»? – Конечно. – О чем я думаю? – Ты тревожишься, не сумасшедший ли я. Потому что в этом случае я стану еще одним человеком, которому нельзя доверять. И ты боишься, что я говорю правду, так как это будет значить, что тебя нае…али еще до того, как ты сделал первый вдох. Он угадал. – Я смогу стать таким же, как ты? Смогу когда-нибудь тебя «прочитать»? Он пожимает плечами: – Трудно сказать. С нефилимами всегда и всё трудно. В некоторых больше человеческого, другие – почти ангелы, и им подвластно практически все, что умеют делать ангелы. Но ты узнаешь, что что-то можешь, только после того, как это сделаешь. Больше мне нечего тебе сказать. – Допустим, я верю в твою историю. Ты не мог бы вылечить меня каким-нибудь коктейлем так же, как лечишь Кэнди? Просто сделать так, чтобы я стал обычным человеком? – Даже пытаться не буду. – Почему? – Ты всегда владел магией, но настоящую силу обрел в Аду. Там ты был диким и не сдерживал себя, как те нефилимы, которые выросли среди людей. Внизу ты стал самим собой и смирился с тем, что умеешь делать – без всех этих неврозов и херни, которой страдают другие. – А что я умею делать? – «Воин» – очень хорошее слово, традиционное слово, но это просто вежливый способ назвать тебя прирожденным убийцей. Ты – Сэндмен Слим, монстр, который убивает монстров. И я не собираюсь менять это, накачивая тебя снадобьями. – Даже если я сам хочу измениться? – Особенно если ты хочешь измениться. Сколько появилось ангелов той ночью, чтобы спасти мир? Неужели зло в сердце Авилы победила Аэлита с ее маленьким пчелиным роем? Отнюдь. Только чудовище могло пройти между этими силами и победить их всех. Никто другой на это не способен. – Там было два чудовища, – напоминаю я. Он кивает: – Ты прав. Два. Доставщик пиццы выносит вторую стопку коробок и загружает ее в фургон. Затем садится, сдает назад и выезжает на улицу. На выезде со стоянки он показывает нам средний палец. – Я чувствую, что в голове у тебя крутится куча всяких мыслей. Не хочешь ими поделиться? – Если твоя история правдива, то кто-то из моих родителей трахался с ангелом. Интересно, кто? – А это важно? – Не очень. Но я хочу знать. – Твоя мать. – Я так и думал. Отцу часто приходилось уезжать в командировки. Мама была одинока и красива. Думаю, это кое-что проясняет. – Как скажешь. – Отец знал, что я не от него. – Но он все равно вырастил тебя. Надо отдать ему должное. – Он хотел меня убить. – Черт возьми, парень. В какой-то момент все отцы хотят убить сыновей. Точно так же, как все сыновья думают об убийстве своих стариков. Из-за того, что они слишком похожи или, наоборот – не слишком. Не имеет значения. Прекрасно то, что они этого не делают. – Здесь есть другие нефилимы? – Мне не докладывают, но насколько я знаю – ты единственный. – Меня все время беспокоило, не станет ли мне скучно. Внезапно скука начинает выглядеть недостижимой мечтой. – Попытайся не увлекаться грустными песнями. Вселенная тебя ненавидит. И жалость к себе тут не поможет. Всякий раз, когда на мою жизнь обрушивался молот, я спрашивал себя: что бы сделал на моем месте отец? Обычно потом я поступал ровно наоборот, но всегда задавал себе этот вопрос. Но теперь я вспоминаю лицо матери вместо отца. И думаю об Элис. И о Кэнди. И об Аллегре, дышащей огнем в лицо Паркеру. И о Видоке, который не был мне отцом, но воспитал гораздо основательней, чем любой мужчина из моей семьи. Я «выстреливаю» сигаретный окурок в крысу, подкрадывающуюся к паре голубей на стоянке. – Знаешь, о чем я сейчас думаю? Кински с минуту молчит: – О том, что ты хочешь выпить. – Да, но это слишком просто. Я всегда хочу выпить. Попробуй еще. |