Онлайн книга «Последние дни. Павшие кони»
Он остановился на третьей, последней, площадке. Очень аккуратно приоткрыл дверь, ожидая увидеть по ту сторону десяток поджидающих его охранников, но не увидел никого. «Меня нельзя убить», – подумал Кляйн, а потом: «Я медленно схожу с ума». «Нет, – он широко распахнул дверь, – быстро». Кляйн прошел к двери в конце коридора, прижался к ней ухом. С другой стороны слышался звук – низкое и постоянное гудение, которое время от времени что-то заглушало. Кляйн надавил на ручку локтем, обнаружил, что не заперто. Медленно опустил ручку до конца, открыл, тихо проскользнул внутрь. С тех пор как он был здесь в последний раз, все изменилось. Стены всё еще ремонтировали, их покрывал гипсокартон, который еще не заклеили и не закрасили. Лак на полу, особенно возле двери, пошел обугленными волдырями. Простое ложе Борхерта заменила больничная койка, похожая на ту, которую когда-то занимал сам Кляйн. Гудение исходило от прибора возле койки, от него же шла трубка к дыхательной маске, накрывающей нос и рот Борхерта. Сам он лежал в койке, замотанный в марлю. Кожа, не скрытая бинтами, была красной, шелушащейся и скукоженной, волос не осталось, не считая рваного растрепанного клока на голове. Возле Борхерта в инвалидном кресле, спиной к Кляйну, сидела безногая медсестра в накрахмаленной белой форме, с очень прямой спиной, и заменяла повязки на ноге больного. Кляйн медленно пошел вперед. Сиделка, все еще обрабатывая ногу, праздно болтала и не слышала его. Но Борхерт склонил голову. – Кто там? – спросил он в маску, его дыхание затуманило пластмассу. Кляйн заметил, какой глухой у больного голос, не похож на обычный, словно с ним было что-то серьезно не так. Именно его он и слышал в трубке телефона в больнице. – Никого, – ответила сиделка. – Только я. Борхерт открыл глаза, и Кляйн увидел, что оба помутнели, стали тусклыми, как будто без зрачков. Слепой. Кляйн сделал еще шаг. – Там кто-то есть, – сказал Борхерт. – Я чувствую. Сиделка слегка повернулась и, поймав краем глаза Кляйна, застыла. Кляйн навел на нее пистолет. – Вы правы, – сказала она. – Кто это? – повторил Борхерт. – Это он, – ответила сиделка. Все ненадолго замерли, а потом сиделка отвернулась и закончила накладывать повязку. Кляйн быстро подошел к ней и сильно ударил рукояткой по голове. Она обмякла, завалилась на Борхерта. Тот поморщился. Кляйн оттащил ее обратно на коляску, откатил лицом к стене, где она оставалась на виду, и поставил тормоза. – Значит, мы все-таки не смогли вас убить, мистер Кляйн, – произнес Борхерт. – Но должен заметить, не потому, что плохо старались. Похоже, вы зачарованы. – Что у тебя с глазами? – спросил Кляйн. Борхерт улыбнулся, и движение мышц страшно исказило лицо. – Всегда вы что-то хотите знать, мистер Кляйн. Казалось бы, вы уже должны усвоить урок. Вы пришли спросить меня только об этом? – Не совсем, – ответил Кляйн. – Не совсем, – повторил Борхерт. – Всегда вы что-то скрываете, мистер Кляйн. Возможно, личные комплексы? – И он улыбнулся шире, из трещин, появившихся на поврежденной коже у рта, потекла розоватая жидкость. – Что вы сделали с девушкой? – спросил Борхерт. – Убили? – Нет. Она без сознания. – Ах, – сказал Борхерт. – Все еще притворяетесь человеком, да? – Кляйн наблюдал за тем, как его улыбка растягивается еще шире, потом медленно угасает. – Так о чем это мы? – спросил он. – Глаза, – сказал Кляйн. – Я думал, это мы уже обсудили, – заметил Борхерт. – С моими глазами, мистер Кляйн, случились вы. Вы же случились с моим лицом, моим телом, моим голосом. А теперь, полагаю, вы пришли докончить дело. – Да. – Вряд ли вас можно убедить отказаться от своих намерений? – Вряд ли. – А если я отзову охоту, мистер Кляйн? А если я торжественно поклянусь не преследовать вас, пожалую вам иммунитет, так сказать? Кляйн помялся, но сказал: – Нет. Я не могу тебе доверять. – Я слышу в вашем голосе сомнение, мистер Кляйн. Почему бы не поддаться ему? «Поддаться ли?» А потом Кляйн вспомнил каждого из тех, кого убил, – семерых, если только не восьмерых, если только не девятерых, – и как они все погибли. Что он им должен теперь, когда находится здесь? «Должен?» – подумал он. Нет, это он просто все еще притворяется человеком. Никому он ничего не должен. Но они отчасти составляли ту силу, что еще несла его вперед, и он уже не знал, как остановиться, не убив Борхерта. – Ну, мистер Кляйн? – спросил Борхерт. – Что скажете? Но тут Кляйн краем глаза заметил сиделку, которая только притворялась, что лежит без сознания, а сама медленно что-то поднимала с сиденья коляски, и, вздрогнув, он понял, что это пистолет. Когда она вдруг ожила и попыталась обернуться к нему, Кляйн дважды выстрелил ей в голову. Борхерт в койке вздохнул: – Вижу, вы нашли ее оружие. Попытаться стоило, – а потом добавил, все еще без эмоций: – Едва ли это поступок джентльмена – застрелить даму. Вы бы могли просто ее обезоружить, мистер Кляйн. Что с вами сталось? «И в самом деле?» – спросил себя Кляйн. – Итак, – сказал Борхерт, – чего мы ждем? Заканчивайте. – Еще рано. – Рано? – переспросил Борхерт. – Сперва, – сказал Кляйн, – я хочу кое-что знать. Борхерт снова улыбнулся, в этот раз так широко, что Кляйну на мгновение показалось, будто его лицо сейчас треснет. – Ах, мистер Кляйн. Ничему-то мы не учимся, да? * * * – Ну что же, тогда сыграем в двадцать вопросов, мистер Кляйн? – Что? – спросил Кляйн. – Уже девятнадцать? А потом вы меня убьете? – Сойдет. – Вижу, вы азартный человек, мистер Кляйн. Но что я получу за сотрудничество? Может быть, жизнь? – Нет, – сказал Кляйн. – Не жизнь? Тогда что, мистер Кляйн? Какая у меня мотивация, так скажем? – Мотивация? – Восемнадцать, – сказал Борхерт. – Стоит быть осторожней. Всё просто: зачем мне отвечать на ваши вопросы? Мне все равно конец. – Это правда. – Возможно… – начал Борхерт. – Это немного, но, возможно, мне будет дозволено выбрать свою смерть? Сиделка, обратил внимание Кляйн, похоже, еще была жива, ее рука дрожала на полу и посылала рябь по лужице крови. Он подошел к ней, ткнул ногой, перевернул лицом вверх. Она казалась мертвой, не считая глаза, который, не моргая, следил за каждым его движением. – Ну, мистер Кляйн? – Как насчет паралича? |