Онлайн книга «Последние дни. Павшие кони»
– Прошу прощения? – сказал Борхерт. – Семнадцать. Кляйн медленно повел рукой с пистолетом, наблюдал, как глаз женщины следит за ним. Есть ли в его движениях признаки разумной жизни? Или в самом глазу? Она еще человек? Человечнее самого Кляйна? – Вам наскучило, мистер Кляйн? – Нет. Я все еще здесь. – Что вы там делаете? – Ничего. – Кляйн наблюдал за глазом сиделки. – Как насчет паралича? Считается за ампутацию? – Шестнадцать и пятнадцать, мистер Кляйн. Вы надеетесь на религиозное просвещение? Паралич – это тень и разновидность ампутации, следующая по угодности. Мы не принимаем паралитиков в свои ряды, но хорошо к ним относимся. Где-то же надо проводить черту, мистер Кляйн. – Ясно. – Кляйн следил за глазом до тех пор, пока уже не мог этого выносить, и тогда ударил женщину по лбу пистолетом. Зрачок тут же закатился и пропал. – Но мы еще не достигли соглашения, мистер Кляйн, а вы уже исчерпали четверть своих вопросов. Спрошу еще раз: будет ли мне позволено выбрать вид собственной смерти? – В пределах разумного, – ответил Кляйн, поворачиваясь к койке. – Что-то быстро достижимое, в этой комнате и без фокусов? Сойдемся на этом? – Что именно? – Четырнадцать, – сказал Борхерт. – И снова ваше любопытство, мистер Кляйн. Скажем, я отвечу вам в конце? Когда вы израсходуете все вопросы? Кляйн на секунду задумался: – Ладно. – Хорошо, – ответил Борхерт, – просто замечательно. Что вы хотите знать? – Расскажите о Павле. – Это не вопрос, – сказал Борхерт. – Давайте перефразируем в «Не могли бы вы рассказать о Павле?». Тринадцать. – Он снова улыбнулся. – Ах, Павел. Я так и знал, что он стоит за всем этим. Павел находился в числе верных, мистер Кляйн. Теперь он в числе павших. – Что он за человек? – Двенадцать. – Так не считается, – сказал Кляйн. – Это тот же самый вопрос. – Это уточнение к первоначальному вопросу, следовательно, не тот же вопрос. Двенадцать. – Борхерт слегка потянулся. Пластинка розовой кожи под мышкой треснула, начала истекать желтоватым веществом. – Павел любит точность и порядок. Он хочет, чтобы все было одинаково. Он верует в душеспасительную силу искусства и культуры, а также – возможно, вследствие этого, – в душеспасительные жесты ритуала. Его увлекают ритуалы поклонения – мощи, церемонии. – Ему стоит доверять? Борхерт разразился смехом. – Как же можно задавать такие вопросы? Тем более мне. Кто знает, кому вообще стоит доверять, мистер Кляйн? Одиннадцать. – Когда я тебя убью, что они сделают? – Они – Павлы или они – мы? – И то и другое. – Это два вопроса, мистер Кляйн. Десять, девять. Что мы сделаем – посовещаемся и изберем нового лидера. Они – возрадуются моей смерти. Уверен, у них есть на вас планы. – Что за планы? – Давайте пока придержим этот вопрос, – сказал Борхерт. – Давайте доберемся до него постепенно. – Кто займет твое место? – Восемь. Наш процесс очень прост, мистер Кляйн. Они предпочтут человека с самым большим количеством ампутаций. В случае равного числа ампутаций остается полагаться на харизму и Божий дар. Это может быть любой из двух людей, которых можно найти на этом этаже, в комнатах, расположенных в конце коридора. – А после них? – После них, мистер Кляйн? Один из трех человек на нашем этаже. Семь. – А после них? – Шесть. Не очень-то оригинальный вопрос, мистер Кляйн. Не умеете вы играть как следует. После – следующий этаж. А после – первый этаж. Потом речь пойдет о девятках вне дома, старшим из которых, пожалуй, будет ваш бывший знакомец мистер Рамси. – Я думал, он восьмерка. – Восьмеркой он, разумеется, был, – сказал Борхерт. – Но уже девятка. Пять. – Это же был не вопрос, – сказал Кляйн. – Это была констатация факта. – Вы вытягивали информацию. А значит, это вопрос. С тем же успехом вы бы могли сказать: «Разве он не восьмерка?» – Где живет Рамси? – Прошу прощения? – Где живет Рамси? Борхерт замолчал, помялся: – Как жаль, что я не вижу вашего лица, мистер Кляйн. Хотелось бы знать, чего вы надеетесь добиться этим вопросом. Вряд ли вы мне сами расскажете? – Его адрес. – Возможно, стоит прекратить партию. Просто закруглиться и позволить вам убить меня так, как вам заблагорассудится. – Как хочешь, – сказал Кляйн. – Мне не нравится выдавать информацию, применение которой остается для меня туманным. – Может, я просто хочу навестить старого друга. – Сомнительно, мистер Кляйн. С другой стороны, какое мне дело, если я буду мертв? – Вот это другой настрой. – И всегда остается вопрос выбора собственной смерти. – В пределах разумного, – сказал Кляйн. – Да. Точность и порядок во всем. Я помню об условиях, – добавил Борхерт и ответил, как найти дом Рамси. – Еще три, сказал он, закончив. Кляйн кивнул, хотя Борхерт, конечно, этого не видел. Пистолет в ладони стал потным. Он сунул его в карман куртки, потер ладонь о штаны. Та сразу стала липкой от крови. – Сколько человек мне придется убить, чтобы вы оставили меня в покое? – спросил Кляйн. – Сколько? – переспросил Борхерт и улыбнулся. – Неужели вы не понимаете, мистер Кляйн, что вам придется убить нас всех? Всех до единого. – У вас осталось два вопроса, мистер Кляйн, – сказал Борхерт. – Что скажете, вы чего-то добились? Что будете делать со всем накопленным знанием? Чувствуете ли себя полноценнее? Кляйн ничего не ответил. – Ну что же, – продолжил Борхерт. – Ваш ход, мистер Кляйн. – Какие у Павлов на меня планы? – Ах да, – сказал Борхерт. – Возвращение того, что было опущено. Разве не очевидно, мистер Кляйн? – Нет, – ответил он. Борхерт поджал губы: – А вы подумайте, мистер Кляйн. Возьмите Павла. Этот молодой человек любит, когда всё на своем месте, твердо верует в ритуал и некоторые традиции старой Церкви – к примеру, так называемые мощи так называемых святых. – Борхерт улыбнулся. – У нас тоже есть шпионы, мистер Кляйн. Мы знаем Павлов от и до. Задумайтесь, мистер Кляйн, что такому человеку нужно от вас? – Не знаю. – Не знаете, мистер Кляйн. Подумайте. Он считает вас их мессией. Но жизнь мессии всегда неприглядна. Как же простому человеку помочь мессии, дабы Он вошел в реальность мифа незамаранным? |