Книга Колдовская метка, страница 34 – Дэн Патрик

– Там кто-нибудь живёт?

– В хижине-то? – Отец покачал головой. – Уж тридцать лет никого там нет. Странно, что дом ещё не развалился.

– Что там произошло?

– Лесоруб слыл добрым человеком. Тихоней, но добрым. Однажды по зиме скончалась его жена – лёгкими занедужила. Сильнейшая лихорадка обрушилась на неё. Два года он горевал по супруге, а потом Империя забрала и дочь.

– У неё была метка?

Марек кивнул.

– Тогда лесоруб совсем сник. Спустя шесть месяцев он продал свои владения и переехал в Ваннеронд. И я его не виню.

– А почему никто не переехал в его жилище?

– С ним самим дела никто иметь не хотел. Да кому нужна хижина с колдовской отметиной?

Марек оглядел комнату.

– Это место постигнет та же участь.

– Метка не заразная!

– Разве? – Отец улыбнулся.

– В противном случае вы бы тоже её подцепили.

– А откуда тебе известно, что это не так? – Он снова улыбнулся, но Хьелльрунн увидела в его словах лишь неудачную шутку.

– Я не знаю. Ты ведь никогда не рассказывал о своей жизни до приезда в Циндерфел. – Хьелль заметила, как ожесточилось выражение его лица. – И ты никогда не говорил о маме.

– На то есть веские причины, – буркнул Марек, встал из-за стола и отвернулся.

– Даже сейчас, когда Стейнера нет, ты всё равно не хочешь открыть секреты?

– Мои знания и опыт не для ушей шестнадцатилетней девочки.

– Детство закончилось в тот момент, когда моего брата забрали.

Лицо отца исказилось от боли и сожаления, и он протянул исцарапанные, разбитые руки к огню.

– Правду говоришь. Берегись Охранцев, Хьелль. Из всех Императорских псов они самые дикие, самые опасные.

Хьелльрунн кивнула, убрала со стола тарелки. Чтобы скрыть тревогу, она принялась намывать плошки.

– Спокойной ночи, дочка.

Отец отправился спать трезвым – первый раз с тех пор, как ушёл Стейнер.

Гнев Хьелльрунн постепенно угас, и мысли вернулись к планам на завтрашний день. Несколько скопленных под подушкой монет пригодятся, чтобы отправиться в город.

* * *

– Рада тебя видеть, – протянула Кристофин, хотя взгляд её был отнюдь не тёплый. – Давненько ты к нам не заходила… – Невысказанные слова она заменила лёгкой улыбкой.

– С того дня, как его забрали.

Девушки стояли возле пекарни; их хрупкие плечи покрывали шали, а головы туго стягивали платки, укрывая от резкого северо-западного ветра, который завывал над крышами домов. Держа корзины, они настороженно смотрели друг на друга. Хьелльрунн переступала с ноги на ногу, изо всех сил стараясь не отводить взгляда с девушки перед собой. Вернее, молодой женщины. Тело Кристофин претерпело возрастные изменения, отчего Хьелльрунн ощущала себя на её фоне жалкой потрёпанной вороной.

– Новостей так и нет? С острова? – Дочь трактирщика осторожно обернулась, но улица по-прежнему оставалась пустынной.

– Нет, – ответила Хьелль. – А я и не знала, что секрет уже всем известен, – добавила она.

– Только тем, у кого хватает терпения выслушивать нытьё пьяного Вернера.

– А как же поговорка о жёнах рыбаков…

– Не такие уж они и страшные, если послушать мужчин, – перебила Кристофин.

На побережье это была известная присказка. Девушки сочувственно улыбнулись друг другу, слушая пение ветра вдалеке.

– Не смею тебя задерживать, Хьелль, – произнесла дочь трактирщика. – Отец будет ждать тебя к обеду.

Хьелльрунн взглянула на содержимое корзины и кивнула.

– Верно, он будет ждать, – солгала она. – Прости за моё поведение, когда в таверну пришли Охранцы.

– До меня доходили слухи о тех Зорких в Хельвике, – тихо сказала Кристофин. – Не хочу даже знать, известно тебе что-то о них или нет. Рекомендую и тебе помалкивать. Хьелльрунн кивнула с благодарностью.

– Рада была тебя видеть. Береги себя, Хьелль.

– И ты.

Кристофин направилась по крутому склону к таверне, и Хьелльрунн задумалась, с чего вдруг она заинтересовалась её братом. В школе они не дружили. Сузив глаза, девушка склонила голову и поспешила лёгким, быстрым шагом из города к лесу, окружённому северными мысами. Пробираясь по узким улочкам, она трижды столкнулась с горожанками. Трижды они выкрикнули неохотные приветствия, на что Хьелль ответила такой же неохотной улыбкой.

– Из жалости здороваются, – прошипела она себе под нос. – Удивляются, почему Стейнера забрали, а меня оставили. – Хьелльрунн прикусила губу и смахнула слёзы. – Я бы и сама это знать хотела.

* * *

Деревья оказались не менее голыми, чем неделю назад. За исключением зелёных сосен, неподвластных переменчивым сезонам, лесной покров оставался мокрым и грязным. Хьелль не колебалась – решительно шла к цели.

Отец всегда утверждал, что лучше уж действовать, чем стоять и думать. В последнее время, однако, он был немногословен.

Хижина совсем не изменилась: солома на крыше нуждалась в замене; камни так и покоились под густым слоем мха. Из трубы поднимался шлейф дыма, а свет фонаря золотил подоконники.

– Значит, это не плод воображения, – улыбнулась Хьелльрунн. – Вероятно, лисица по-прежнему внутри.

Тишину нарушало лишь редкое потрескивание дров в очаге. Замерев от страха, Хьелльрунн постучала в дверь. Что она делала? Зачем вернулась в ветхое жилище в столь промозглую погоду?

– Кто там? – отозвался голос.

Судя по тяжелому, грубому акценту, человек был родом из Сольминдренской империи.

– Меня зовут Хьелльрунн. Я принесла продукты – свежую рыбу и тёплый хлеб из печи.

Хлеб, правда, давно остыл – осенний холод поглотил всё тепло, даже кончики пальцев у девушки закоченели.

Дверь отворилась, и на пороге появилась серьёзного вида женщина. Седую голову покрывал грязный платок. По меркам Циндерфела, где люди редко доживали до шестидесяти, женщина казалась совсем старой.

– Я пришла извиниться за прошлый визит. Мне стыдно, что я потревожила ваш сон, – извинилась Хьелльрунн, подняв корзину.

– На кой извиняться? Я и сама влезла в дом, – заявила женщина.

Она не смотрела в корзину, зато пристально наблюдала за дрожащей от холода девушкой. С угрюмым видом Хьелль переминалась с ноги на ногу. Начало знакомства никак не соответствовало её ожиданиям.

– Тридцать лет здесь никто не жил, – подметила она. – Вы, наверное, и не знали даже.

Старуха улыбнулась, хотя Хьелль не слишком это успокоило.

– Вижу, дух в тебе присутствует.