Книга Колдовская метка, страница 36 – Дэн Патрик

Стейнер покачал головой, стараясь игнорировать боль. Ребро всё ещё вспыхивало огненной болью, когда он шёл, поднимал мешки или опускал их на землю.

Обед выпал на промежуток между доставкой угля и укладкой в ящики готового оружия. Юноша приносил мечи и копья Огненным духам, а те в свою очередь паковали их в солому и мешковину.

– Солома? В пещере, где полыхают тридцать с лишним печей? – проворчал Стейнер. – Чья это идея?

– Нужно ведь во что-то упаковывать оружие, – хмуро ответил Тиф.

– Если она загорится, ничего и никогда больше упаковывать не придётся. Никаких шансов выжить не останется.

– У нас и так их нет, – буркнул неофициальный десятник, потирая глаза тыльной стороной руки.

Северянин и спригган сидели на пустых деревянных ящиках и жевали чёрный хлеб, воображая масло или даже кусочек мяса. Тайга тем временем чистила воду от вездесущей сажи. Закрыв глаза, Стейнер ощутил под веками песок. Нет смысла тереть – это лишь занесёт ещё больше грязи.

– Никаких мыслей о побеге не появилось? – поинтересовался он у товарища.

Тиф лишь потёр ухо и покачал головой.

– Даже если выберемся на площадь, нам не одолеть стражников. А если одолеем, то столкнёмся с главной проблемой.

– Отсутствием корабля, – закончил мысль Стейнер. – А как насчёт ящиков? – Он постучал костяшками по дереву, на котором сидел. – Можно спрятаться внутри и уплыть вместе с оружием.

– Не выйдет, – огорчил его Тиф. – Ни один ящик не покидает остров без тщательной проверки.

– Твоя сестра обещала, что всё изменится, – пробормотал Стейнер.

– Тайга надеется, что ты узришь выход, который мы пропустили. – Спригган со вздохом потёр щетину. – Но если мы потерпим неудачу… – Он кивнул на Огненных духов. – То присоединимся к ним.

* * *

Стейнер дремал. Часть его разума знала, что скоро на пороге появится Тайга со слишком маленькой плошкой остывшей каши, но при этом всё равно грезил о мясе. Он почти чувствовал его вкус, ощущал его запах.

Внезапно юноша сел в постели, моргая и пытаясь прий- ти в себя.

– Я чувствую его, – прохрипел он.

Запах жареного мяса сводил с ума. Стейнер затолкал шнурки в ботинки, продел голову в сорочку и бросился через трещину в пещеру.

– Где все? – прошептал он.

Не видно было на станциях Огненных духов; не слышно перестука молотов. Стейнер бросил взгляд в центр пещеры, где собрался водоворот призраков. Словно дождевые тучи мешали они обзору. На помосте шли приготовления, явно имеющие отношение к мясу.

Стейнер бросился бежать, но слабость и боль в рёбрах заставили его сразу же перейти на шаг. За последний месяц его ноги и руки окрепли, но зато теперь он был похож на ходячий скелет. Запястья превратились в костяные шишки, а пальцы – в сплошные чёрные мозоли.

– Прошу прощения, – бормотал он, пробираясь между бесплотными телами Огненных духов.

Толпа расступилась, и тут юноша понял, почему призраки опустили свои инструменты.

– Вот так Стейнер и спас меня от Ширинова, ваше высочество, – рассказывал Максим, закончив фразу низким поклоном.

– Правду говоришь? – спросила Кими с кривой улыбкой.

– Ширинов до сих пор рвёт и мечет, – ответила Ромола, переворачивая мясо на широкой сковороде, как месяц назад делал Стейнер. – Поэтому Фельгенхауэр отправила его сюда, с глаз долой.

– Нужно признать, пареньку смелости не занимать, – заметил Тиф.

Он сидел на помосте, скрестив ноги и намазывая маслом толстые ломти хлеба.

Ямалская принцесса пожала плечами и отвернулась.

– Нельзя же судить об одном северянине по деяниям Сольминдренской империи, – возразила Ромола.

– Он проснулся, – добавила Сандра ровным голосом.

Она бросила руны на лоскут чёрного бархата и с отрешённым видом читала толкование. – Придёт сейчас.

Стейнер удивился её словам. Он чувствовал себя невидимкой, слушая, как о нём беседуют.

– Можно воды? – прохрипел он пересохшим горлом.

Все живые существа на помосте вздрогнули, когда юноша выступил вперёд из кольца теней.

– Вот и он! – воскликнул Тиф.

Тайга улыбнулась; Сандра буркнула себе под нос. Максим засиял и приветственно поднял руку.

– Стейнер! Здравствуй!

– Привет. Ты как сюда попал?

Максим вздохнул.

– Мне поручили принести еду.

– Кто? – нахмурился Стейнер, но Ромола перебила его.

– О, Стейнер, – прошептала рассказчица, – что ж они с тобой сделали?

Парень глянул на свои тощие конечности и впалую грудь. Штаны свисали с бедер, едва не сползая. Даже ботинки казались больше размером.

– Мы пытались его накормить, – заверил Тиф.

– Но еды слишком мало, – добавила Сандра.

– Что ты здесь делаешь? – обратился Стейнер к Ромоле. – Тебя убьют, если увидят.

– Почту принесла. У меня письмо для Кими от отца. Я заглянула к Максиму, и он рассказал о набеге на кладовую. Меня настолько вдохновила его история, что я решила её повторить. Даже стражу подкупила. – Ромола оглядела его с ног до головы. – И я рада, что пришла. Ешь мясо, пока совсем не растаял. – Капитан вручила ему целую тарелку еды.

Стейнер опустился на колени, вонзил в скумбрию вилку и принялся медленно жевать с закрытыми глазами.

Максим слез с помоста, на котором стоял вместе с Энхтуйей, упал на колени рядом с другом и обнял его за плечи.

– Я думал, ты вернёшься, – прошептал мальчик.

– Я собирался, – признался Стейнер, – но боялся рисковать нашими жизнями. Особенно теперь, когда знаю, что смерть – это не самое страшное из бед. – Он кивнул на Огненных духов, собравшихся в тёмном хоре с ярко горящими глазами.

Рядом появилась Тайга с деревянной кружкой, полной воды. Выпив половину, Стейнер вздохнул с облегчением. Он заметил в кулаке Энхтуйи пергамент и взглянул на Ромолу, чувствуя, как в груди сжимается сердце.

– А для меня есть? От отца?

Капитан отвела взгляд и вновь обратила внимание на шипящую в сковороде рыбу. С глубоким вздохом она ответила:

– Я не останавливалась в Циндерфеле, Стейнер. Было не по пути. Мы никогда там не останавливаемся. Люди не поймут, если я начну бросать там якорь. – Она оторвала глаза от стряпни. – Мне жаль.

Стейнер кивнул, не в силах избавиться от горькой боли разочарования.

– Но я сделаю так, чтобы тебе присылали больше еды, – обещала Ромола.

Кими встала и шагнула к юноше. Он нахмурился и тоже поднялся на ноги, не выпуская еду.