Книга Колдовская метка, страница 38 – Дэн Патрик

– Да, конечно, забрали. Он ночевал в конюшне в задней части таверны.

– А я-то думал-гадал, где его ноги носили.

– Я нашел его утром. Видок у парня был тот ещё, а крепкий запах медовухи так и ударил мне в нос.

– Понятно, – ответил Марек. – Вот интересно, как медовуха попала из таверны в моего сына?

Хьелльрунн навострила уши, пытаясь вообразить лицо Кристофин.

– Дело в том… – Бьёрнер прочистил горло. – Люди теперь поговаривают, что у Кристофин тоже колдовская метка. И хотят, чтобы по возвращении имперцев она прошла Испытание.

– Чего ей бояться? Она же не меченая. Колдовство не заразно. Это тебе не чума.

– Я так им и сказал.

Хьелльрунн прижала ухо к двери. Она решила было, что не слышит разговор, да всё оказалось проще – между мужчинами повисла неловкая пауза.

– Чего тебе, Бьёрнер? – полюбопытствовал Марек.

Хьелль догадалась, что лицо владельца таверны сейчас наверняка суровее некуда.

– После всех событий… – начал Бьёрнер. – Все эти слухи о Хьелльрунн, а потом ещё и отъезд Стейнера…

– Не томи, – прикрикнул отец.

– Некоторые думают, что лучше вам уехать и открыть дело в Хельвике. У меня есть повозка и лошадь. Могу одолжить на переезд.

– Очень любезно с твоей стороны, – прорычал Марек, но Бьёрнер не уловил сарказм в голосе кузнеца.

– А может, вы захотите уехать дальше. Стейнвик – оживлённый город. А уж как люди хвалят Ваннеронд…

– Убирайся, – так тихо отрезал кузнец, что Хьелльрунн почти не расслышала слов через крепкую деревянную дверь. Когда же он повторил приказ, голос Марека звенел, словно удар молота.

Хьелльрунн замешкалась и была на полпути к кухне, когда Бьёрнер и Кристофин вышли из кузницы. Мужчина раскраснелся от негодования, а его дочь едва поспевала за ним со слезами на глазах.

– Не смей возвращаться, – добавил отец, встав в дверном проёме со сжатым в кулаке молотом. – Тебе здесь больше не рады.

– Обдумай мои слова, Марек, – тихо добавил Бьёрнер и повернулся, чтобы уйти.

Кристофин остановилась.

– Мне очень жаль… – прошептала она.

Хьелльрунн едва расслышала слова, но тут и слова не нужны – её сожаление ясно читалось на красивом лице.

– Жаль? Всем нам жаль, – произнесла Хьелль, наблюдая, как отец и дочь уходят прочь. – Всем.

В конце улицы ждали двое всадников в чёрных одеждах.

– Только их не хватало, – проворчал Марек, отдав всадникам честь.

– Охранцы? – спросила Хьелльрунн, но отец молча вернулся в кузницу.

Как по сигналу всадники поскакали рысью из города.

* * *

Хьелльрунн не бежала в хижину лесоруба, боясь привлечь внимание, но её цель была предельно ясна. Цель и понимание, что каждый шаг приближал к старухе, которая прочитала её имя прямо из воздуха. Снег лениво падал, укутывая землю тёмно-серым одеялом. В лесу стало легче, но Хьелль всё равно не жалела, что надела старую тунику Стейнера поверх собственной. Она не знала наверняка, почему взяла её, но знала, что его вещь придаст храбрости в этом путешествии.

– Даже сейчас ты приглядываешь за мной; спасаешь старыми вещами…

Она бросила осторожный взгляд на поляну, пожала плечами, покачала головой.

– Кто же приглядывает за тобой? – Из-за сосны с топором в руке появилась старуха.

Хьелльрунн вскинула руки и отступила назад.

– И что это мы сегодня такие взбалмошные? – И снова, тяжёлый сольский акцент и невозмутимое лицо.

– Я вернулась…

– Вижу.

– Научиться, – продолжила Хьелльрунн, чувствуя себя глупо, – колдовству.

– Я и не сомневалась, что ты придёшь.

– У вас есть имя?

Старуха мгновение обдумывала вопрос, будто ей загадали сложную загадку.

– Вы не знаете своего имени? – удивилась девушка.

– Я не простая женщина. – Старуха посмотрела в сторону, прищурив глаза, а затем выпрямилась. – Можешь звать меня госпожой Камаловой.

– Камалова. – Хьелльрунн скривилась. Имя выдавало её сольминдренское происхождение, но старуху это вовсе не заботило. – Откуда вы узнали моё имя? Ещё до того, как я пришла с рыбой и хлебом…

– Это лишь малая часть наших способностей. Вернее, моих. У тебя-то свои таланты.

– Какие?

– Подозреваю, ты вдвойне одарённый ребёнок. Давай-ка зайдём в дом. Я слишком стара, чтобы оставаться на улице в такую погоду.

Снег осел в складках её одеяния, несколько хлопьев прилипли к тонким бровям. Госпожа Камалова наклонилась и взяла в руки охапку дров.

– Давайте помогу, – предложила Хьелль, внезапно осознав преклонный возраст женщины.

– Хорошо. Манеры у тебя хорошие, а вот как с мотивацией?

– Мотивацией?

– Брат. Это ведь на лице написано. – Госпожа Камалова ткнула Хьелльрунн в грудь костлявым пальцем. – Да и на сердце тоже, – добавила она, прежде чем направиться в сторону дома. – Как братец воспринял, что ты осталась дома?

Хьелль подавила волну беспокойства. Она хотела объяснить, но нужные слова так на ум и не пришли.

– Идём, я компот сварю, – позвала госпожа Камалова. – Я бы с удовольствием попила чай, но в этой убогой стране не могу найти ни единого листочка.

– У нас есть чай.

– Ямалского чая у вас нет. Племена отлично делают две вещи… – Она подняла костлявые пальцы. – Сражаются и выращивают чай.

– Вы встречали людей Ямала? – удивилась Хьелльрунн, заходя в хижину.

С прошлого раза дом претерпел изменения: листья исчезли, пол стал чистым, фонарь горел ровным светом, а в очаге пылал огонь. И даже из еды осталось немного хлеба и рыбы. Девушка вопросительно приподняла бровь.

– Растягиваю удовольствие, – объяснила госпожа Камалова. – Мне пришлось быстро покидать предыдущее место жительства. Я многое оставила там, в том числе и деньги, пустая я голова.

– Где оставили? – Хьелль вытащила стул, но старуха властно подняла руку.

– Сядешь, когда я позволю. Где оставила? В Сольминдренской империи, где ещё? Как будто есть в нашем мире другое место, откуда сбежать хочется.

– Вы сбежали с острова? – Хьелльрунн потянула подол туники Стейнера. – Что вы о нём знаете? Вы там бывали?

– Очевидно, ты любишь задавать вопросы, – заметила госпожа Камалова. Лицо её стало строгим. – Не так сильно, как слушать.

– Я умею слушать, – возразила Хьелль.

– Во-первых, это не просто остров, это – Владибогдан. Достаточно одного знания о его существовании, чтобы имперцы уничтожили тебя. – Она громко щёлкнула пальцами. – Никто ничего не увидит. Ты просто исчезнешь. Поняла?