Книга Проклятие – миньон!, страница 48 – Татьяна Коростышевская

– И давно вы так осторожничаете?

Доремарец сполз с постели, оставив мандолину, и пересел ко мне:

– С той самой ночи, когда кто-то разлил в камине миньонской казармы смертную бледь.

Он отобрал у меня склянку и встряхнул ее, выбивая на ладонь дегтярный комок:

– Повернись, я намажу, Гэб предупреждал, что будет немножко пощипывать.

Он нанес мазь осторожно и даже подул сверху, как это делала матушка, когда в детстве обрабатывала мои разбитые коленки. Я чуть не всхлипнула от накатившей вдруг тоски. Как вы там поживаете без меня, моя драгоценная леди? Не покидает ли вас вдохновение, не докучает ли господин Фроше? Я же, чадо ваше непутевое, даже пары строчек вам не черкнула.

– Ты все еще расстроен неожиданным возвышением нашего ван Харта? – спросил Станислас, вытирая руки носовым платком. – Или кто-нибудь другой успел тебя раздосадовать? Куда сегодня занесли графа Шерези бурные волны дворцовых интриг?

– Я выполнял поручение лорда-шута, стараясь, как обычно, держать голову над водой, а нос по ветру. А вы? Как лорд Уолес?

– Как обычно, недвижим и… Ты видел лорда Альбуса? Он такой черный! Я никогда раньше такого не встречал. И такой приветливый, удостоил нас с Оливером беседой в своих покоях и даже угостил тарифскими сладостями из меда и орехов.

Я зевнула:

– Он – великий лекарь, великий из величайших. Надеюсь, он поможет Патрику и прочим нашим товарищам.

– Можешь быть уверен. Лорд Альбус взогнал, или выгнал, я не уверен, каким словом нужно называть этот процесс, но он его получил.

– Что?

– Противоядие! Эликсир. Лекарство.

Сонливость моя исчезла как по волшебству.

– Он уже дал его Патрику?

Менестрель покачал головой:

– Королевский совет приказал ему не начинать лечения.

– Почему?

Без мандолины он не знал, чем занять руки, поэтому то вертел склянку, то снимал невидимую пушинку с моего колена, то выбивал на нем дробь кончиками пальцев.

– Потому что сейчас мы должны сосредоточиться на встрече доманского посольства, а выздоравливающие потребуют дополнительного ухода. А что, если они пойдут на поправку столь же стремительно, сколь стремительно лорд Альбус приготовил для них лекарство? Полторы сотни подвижных молодых людей внесут хаос и неразбериху в работу всех дворцовых служб.

– И поэтому они удобнее для королевского совета полудохлыми?

– Спящими. И это всего лишь до отъезда посольства.

– Это минимум – месяц, они же проделали такой путь до Ардеры не затем, чтоб сразу же откланяться! А через месяц пойдут дожди и дороги к фаханам размоет, а потом будет зима!

Я сбросила с колена руку доремарца и, вскочив, стала обуваться.

– Куда?

– В госпиталий! Это немилосердно! Мы не знаем, что они сейчас чувствуют в своем колдовском сне, какие мучения, возможно, испытывают. Ты не вдыхал бледь, а я – да. И поверь, я никому этого не пожелаю, даже врагу, даже покойному де Краону, пытавшемуся меня убить!

– Подожди, я разбужу лорда Виклунда.

– Оставайтесь тут!

Еще месяц назад у меня не получилось бы отдать приказ столь непререкаемым тоном, но месяц назад и Станислас подчинился бы.

– Оливер, подъем! На штурм госпиталия! – пропел менестрель. – И подай мне инструмент, мы пойдем туда под музыку, как и подобает великим воинам и куртуазным кавалерам.

Стражники госпитального оцепления осмотрели наши пропуска со вниманием, я сунула им пластинку ван Харта, которая, как и именные подвески моих друзей, нареканий не вызвала.

– Ты, главное, не начинай сразу скандалить, Цветочек, – рассудительно говорил лорд Виклунд, пока мы быстро поднимались по ступеням. – Медикусы – люди подневольные, такие же слуги короны, как и прочие, не подчиниться королевскому совету они не могут.

– Лорд Альбус не является подданным Ардеры, – возражала я, – нужно поговорить с ним, воззвать к великодушию и лекарским клятвам.

Я следовала за друзьями, потому что, в отличие от меня, они знали, где находятся покои великого целителя. Лорд наш Солнце уже показался на горизонте, и длинный госпитальный коридор наполнялся светом. Навстречу нам, будто в золотистом ореоле, двигалась группа людей. Я видела лишь их силуэты, довольно крупного мужчину, которого с двух сторон поддерживали двое других, еще один был худ и высок, его тоже вели. Мы неуклонно сближались.

– Анри? – вдруг громко сказал Оливер. – Лорд Турень, дружище!

И тут я их рассмотрела: и пухлого Туреня, с которым дралась на дуэли, и лорда Вальденса – долговязого задохлика. Золотые столичные мальчики, сыновья членов королевского совета, приятели Гэбриела. Прочие были слугами, на форменных ливреях которых красовались гербы их домов. Как прекрасен этот мир, мы все в нем равны перед Спящим, только некоторые слегка ровнее. Достойные лорды Вальденс и Турень, запретившие сегодня лечение сотне миньонов, сделали исключение для своих отпрысков.

У меня в висках заломило от ярости.

Виклунд, в отличие от меня, был искренне рад. Он облапил обоих соратников, чуть не переломав Вальденса пополам, и стал интересоваться их самочувствием. Те отвечали вяло, но вполне связно.

– Идем, – дернула я Станисласа за рукав, – узнаем у лорда Альбуса, сколько стоит презреть лекарскую клятву.

– Цветочек? – Лорд Турень щурился, свет ему мешал.

– Граф Шерези к услугам вашим, драгоценные лорды.

Уже заканчивая поклон, коим дополнила саркастичное приветствие, я подумала, что направляю гнев не в то русло. Эти юноши не виноваты в сложившейся ситуации. Они – страдальцы, точно такие же, как и те, которые остались лежать на госпитальных койках. А то, что их отцы – поганые фаханы, так родителей не выбирают. Ты предпочитаешь сорвать свою злость на них, Шерези? Достойно ли это ардерского дворянина? Нет!

– Рад видеть вас в добром здравии, – улыбка получилась кривой.

– Вы в лиловом? – удивленно сказал Вальденс. – Какой чудесный оттенок.

– Ему сейчас все кажется чудесным, – Турень поморщился, – опасайтесь его слюнявых поцелуев.

Я хихикнула и шагнула вперед:

– Неудивительно, лорд Вальденс, после перенесенных вами ужасов…

И он действительно меня поцеловал, оставив влажную дорожку на щеке. Запах от него шел гадкий – немытого тела и волос, но я даже не поморщилась. Потом приобняла Туреня, он слегка похудел, но на полноценные объятия длины моих рук все-таки не хватило.

– Мы покидаем дворец тайно, – сказал он, – чтоб не поднимать суматоху, отец распорядился отправить нас на побережье для полного излечения, так что мы долго с вами не увидимся, господа.

Последовали новые объятия, на сей раз прощальные. Я спросила лорда Анри, что он помнит из своего колдовского сна, на что он покачал головой: