Книга Император Крисп, страница 99 – Гарри Тертлдав

— Если шею вытягивать слишком далеко, можно лишиться головы, — пробормотал Крисп.

— Ваше величество? — переспросил гонец.

— Ничего, — отозвался Крисп и вышел из палатки в одних льняных подштанниках. Не обращая внимания на удивленные возгласы халогаев, он стал громко призывать к себе генералов. Если ему не дают спать, то нечего и им дрыхнуть, раз всех ждет работа.

* * *

Два дня спустя Саркис в десятый раз произнес:

— Фокус в том, ваше величество, чтобы они не проскочили мимо нас.

— Да, — тоже в десятый раз ответил Крисп. Центральное плато западных провинций вовсе не было плоским, как в приморских низинах; на этой сильно пересеченной местности расщелины переходили в ущелья, а те, в свою очередь, — в долины. И если имперская армия не сумеет занять правильную позицию, то ее положение между фанасиотами и Эчмиадзином утратит смысл, потому что мятежники проскользнут мимо нее, а потом будет уже слишком поздно. На это, вероятно, и делал ставку Ливаний, решившись нанести удар по Кизику.

— А как вы собираетесь выбрать правильную позицию? — отыскал Саркис новый вопрос.

— Лучшее, что мне приходит в голову, звучит примерно так, — сказал Крисп. — Я расположу армию вблизи одной из центральных долин, а далеко вперед и в стороны вышлю разведчиков. Конечно, никакой гарантии это не дает, но именно так мы и поступим, если у тебя не отыщется идеи получше. А я на это надеюсь.

— Я мыслю примерно так же, — заметил Саркис. — Беда лишь в том, что Ливаний наверняка догадается о наших замыслах.

— К сожалению, — признал Крисп. — Но если мы начнем играть в игру под названием «если он здесь, то мы там, а если он там, то мы здесь», то попросту заплутаем в этих лабиринтах. Поэтому я от нее отказываюсь и поступлю так, как сочту наилучшим при данных обстоятельствах.

— Будь у нас любой другой противник, я назвал бы это мудрым решением, ваше величество. Но Ливаний… он, кажется, никогда не поступает так, как от него ждут. — Услышав стук копыт бегущей галопом лошади, Саркис повернул голову.

Крисп последовал его примеру.

— Похоже, еще один гонец, — заметил Саркис. Нет, сразу два.

— О Фос, что еще? — простонал Крисп. Каждый гонец, добиравшийся в последние дни до императора, привозил плохие новости. Ну сколько это может продолжаться?

Всадники, разумеется, направлялись прямиком к императорскому штандарту, отмечавшему местонахождение Криспа в колонне. «Уже детей стали в гонцы записывать», — подумал он, заметив, что у одного всадника нет бороды. Другой тоже выглядел ненамного старше.

Крисп уже настроился услышать неизбежное «Да возрадуется ваше величество» и очередное неприятное известие. Бородатый всадник заметил его под штандартом с лучистым солнцем и сложил ладони у рта, чтобы громче крикнуть. Но выкрикнул он совсем не то, что ожидал услышать Крисп:

— Отец!

Сперва Крисп решил, что над ним решил пошутить Катаколон, причем не очень удачно, но потом узнал голос. Он не был уверен, что услышит этот голос вновь и захочет ли его слышать.

— Фостий, — прошептал он.

Сын приблизился в сопровождении второго всадника. Несколько халогаев быстро отделили Фостия от Криспа — они знали, где находился Фостий, но не знали, чем все это завершилось. Криспу одновременно захотелось и поблагодарить их, и ударить.

— Все кончилось хорошо, отец… я избежал светлого пути, — произнес Фостий.

— А чем ты это докажешь, твое младшее величество? — спросил один из халогаев, опередив Криспа. Ожидая ответа, северянин не сдвинулся с места.

«Но какие у него могут оказаться доказательства?» — удивился Крисп. Тем не менее доказательство нашлось.

— Позволь представить тебе Оливрию, дочь Ливания.

К этому времени Крисп уже догадался, что Фостия сопровождает женщина.

Чтобы развеять все сомнения, она стянула с головы широкополую шляпу, и ее волосы рассыпались по плечам волнистым черным водопадом.

— Ваше величество, — произнесла она, низко кланяясь в седле.

«А ведь она не просто сопровождает Фостия, — догадался Крисп. — Она для него больше чем спутница». Фостию не хотелось отводить от нее взгляд, даже чтобы взглянуть на отца. Такой же телячий взгляд Крисп замечал и у Катаколона, только тот не обращал его дольше месяца-другого на одну и ту же девушку. Но у Фостия он увидел этот взгляд впервые, и Оливрия отвечала ему таким же взглядом.

Неужели они притворяются перед ним? Вряд ли.

— Ты здесь по своей воле, девушка, или Фостий похитил тебя? — спросил Крисп.

— Фактически это я его похитила, ваше величество, — храбро ответила Оливрия. Такого ответа Крисп не ожидал. — С тех пор в наших отношениях произошли и другие изменения, — добавила она.

— Так я и подумал. — Крисп перевел взгляд на Фостия, который все еще улыбался, словно школьник, которому вскружили голову. Автократор принял решение. — Отойдите в сторону, — приказал он халогаям. Секунду помедлив, они повиновались. Крисп тронул коня, приблизился к Фостию и протянул к сыну руки.

Мужчины обнялись.

Вскоре Фостий разжал объятия.

— Извини, отец, — сказал он, — но обнимать кольчугу больно. Мне столько всего надо тебе рассказать… знаешь ли ты, например, что фанасиотам помогает Макуран?

— Про это я знаю. И рад услышать от тебя подтверждение — теперь я вижу, что тебе действительно можно доверять.

Он тут же задумался, стоит ли быть настолько откровенным. Лицо Фостия застыло в столь хорошо знакомой Криспу маске, скрывающей все его чувства и мысли. Неужели всего через минуту после воссоединения они опять перестанут понимать друг друга?

Однако Оливрия исправила ситуацию:

— Я не виню вас за осторожность по отношению к нам, ваше величество. Но светлый путь действительно больше не манит нас.

К облегчению Криспа, лицо Фостия прояснилось.

— Это так, — подтвердил он. — Я насмотрелся на этом пути больше, чем в силах вынести. Да, отец!.. Заид с тобой?

— Да, он здесь. А что?

— Мне надо многое ему рассказать — причем мало хорошего — об Артапане, макуранском маге, помогающем Ливанию.

— Все это может подождать до вечера, когда мы встанем лагерем, — решил Крисп. — А пока мне достаточно того, что я вижу тебя вновь. — «И вижу не фанасиотским фанатиком», — мысленно добавил он. Он не стал произносить этих слов вслух, но Фостий был бы дураком, если бы не догадался. Впрочем, пусть парень пока погреется на солнышке Фоса. — Так как вам удалось вырваться?

Фостий и Оливрия по очереди рассказали свою историю, которую Крисп счел правдивой. Фостий не пытался преуменьшить тяжесть своих поступков, когда его против воли превратили в фанасиотского налетчика; он рассказывал обо всем с сожалением и болью.