Книга Женщина не прощает, страница 17 – Наталья Будянская

— Номер не знаком?

— Нет. Вашему мужу звонил. Если по работе.

— Почему решили, что Ковригину? Мало ли с кем можно говорить о работе? Тысяча людей работает на стройке.

— Так он сказал, что с заказчиком, вроде…

— Вроде или точно?

Я почувствовала, как вспотели ладони и задергался глаз.

— Не помню.

От дома Залевских поехала прямо к морю. К тому месту, где обнаружили труп. Рыбаки вытащили его уже на следующий день, так что в морге Константина опознали быстро. Небо стремительно серело, выпуская полумесяц луны. Она играла в прятки, периодически выглядывая из-за туч, и чертила мутные пятна на темной воде. То справа, то слева оживали затаившиеся тени, высовываясь боками в вечернем свете. Меня пугали шорохи, редкие всплески, сырой остывший песок, и я поспешно вернулась к машине.

Осмотр берега ничего не дал. Да и что он мог дать? Как я его осматривала? В полумраке и на каблуках? И что я хотела там найти? Подсказку? В фильмах и детективах полиция с собаками и спецтехникой берег прочесывает. А я потопталась, набрала песка полные туфли, посветила мобильным и все. Села на камень, закурила и попыталась думать дальше.

Почему для разговора по работе Константин остался в кабинете? Если это деловой телефонный разговор, его можно было спокойно провести дома. Жена в дела мужа не лезла, так что поговорить из дома казалось очевидным и удобным. В офисе никого не было. С кем тогда собирался общаться Залевский? С заказчиком? Он хотел обсудить с Вадимом какие-то чертежи? Только поэтому остался в офисе? Чтобы они были под рукой? Стоп… Как сказала Жанна? «Киевстар»? Но у Вадима другой оператор! «МТС»! Как и у меня. С кем тогда говорил Костя перед смертью?

Я схватила телефон и набрала номер Жанны.

— Это Настя Ковригина опять.

— Слушаю вас, — равнодушно ответила женщина.

— Жанна, Костя звонил не Вадиму перед смертью! У Вадима другой оператор! Вы точно не путаете, «Киевстар» был?

— Да.

— Вадиму вы говорили об этом?

— Нет.

— А полиции?

— Что?

— Что Костя звонил не Вадиму!

— Нет.

— Это же такой важный факт!

— Мои мальчики из школы вернулись, — женщина пыталась закончить разговор.

— Жанна!

— У нас горе, как вы не поймете? Костю не вернуть. Оставьте нас в покое.

Весь вечер в доме Марины я думала о разговоре со вдовой Залевского. Маринка жужжала, рассказывала о подружках, каких-то презентациях, новых магазинах, успехах своих детей в школе и прочее, прочее. Вполуха слушая очередную сплетню об общих знакомых, я думала о том, что убран не только хороший специалист и ответственный человек, а и правая рука Вадима Ковригина. Без Константина Залевского стройка остановилась не на один месяц. А это снова убытки. Найти ему замену можно. Но на это уйдет время. Кто-то старательно убирает по цепочке всех нужных людей. Чтобы объект постоянно оказывался под угрозой срыва. Кому это выгодно? Конкурентам? Возможно. Врагам? Вероятно. Но почему взялись именно за крымский «Тезарус»?

— А вот и Пашенька с работы вернулся, — встрепенулась Маринка навстречу мужчине.

В комнату вошел отец семейства. В моем представлении все депутаты толстые, лысые, говорят медленно и отличаются раскормленными физиономиями. Паша, Павел Борисович, наоборот, был невысокого роста, с маленьким хитрым лицом. Его глаза изучали незнакомую женщину, оценивая внешний вид. Калькуляция, видимо, была завершена успешно, и по тому, как Паша начал раскланиваться, я поняла, что сосчитал он верно. Такие люди-сканеры моментально ориентируются в ситуации. В жизни они мне встречаются редко и вызывают стойкое отвращение. Но Павел пел соловьем, велел Маринке накрывать стол «по высшему сорту». Получалось, в их доме все люди делились на сорта. Мне повезло. В мою честь были открыты ликер «Шеридан» и коньяк «Хеннеси». Бутерброды с красной икрой, грибочки, конфеты, копченый окорок — это скорее презенты депутату, чем продовольственные закупки семейства. Не скрою, приятно, когда твою персону высоко ценят. И то, как Паша старался произвести на меня впечатление, тоже радовало. Такие люди идут в депутаты. Вернее, только такие.

— Паша, ты не даешь Насте вставить и слова.

Маринка дернула мужа за руку. Мужчина встрепенулся и елейно улыбнулся.

— Ой, простите. Профессиональная привычка.

Извинился, тут же взял слово и провозгласил тост. Я начала уставать от его болтовни. Как Маринка это выдерживает? Теперь понятно, почему она так щебетала, пока мужа не было дома. Спешила выговориться.

— Что вас привело в Ялту, Анастасия?

— Давно Марину не видела.

Я улыбалась, потягивая вкусный, но довольно калорийный бело-шоколадный ликер. Паша пил коньяк, не закусывая. Его глаза постоянно бегали, а лицо выражало крайнее напряжение. Либо он о чем-то усиленно думал, занимая нас отстраненной болтовней, либо он такой по натуре. Маринка извинилась и удалилась в детскую. Дом у депутатской семьи был приличный. Не роскошный, как у нас, но и не на зарплату построенный. Отдавая дань моде, стены украсили картинами художников-абстракционистов.

— У вас на стенах, наверное, висит Моне или Пикассо?

Паша внимательно следил за моим взглядом.

— Нет. Мой муж коллекционирует старинные ружья. Так что у нас другие картинки.

— Большой дом, наверное?

— У вас довольно мило, — улыбнулась я.

— Марина сказала, ваш муж — строительный магнат. Каково сейчас живется строителям?

Паша натянуто улыбался, а глаза оставались ледяными. Я ответила в том же тоне.

— Не хуже, чем крымским депутатам, Павел Борисович.

Он улыбнулся шире:

— Вы знаете, как это непросто — быть депутатом? Ведь каждая собака норовит укусить или хотя бы облаять. Народ нас выбрал, но он же нас и невзлюбил. Так было бы за что! Паришься в душном кабинете с утра до вечера. Вы знаете, какая жара летом в Ялте? Законы принимаешь, местный бюджет рассматриваешь, пытаешься простым людям жизнь улучшить. А они? Мне важные вопросы доверили решать. Я, можно сказать, второй человек в городе…

— А первый кто? — бесцеремонно перебила я.

— Мэр. Я все стараюсь, стараюсь, мне же еще детей на ноги поставить надо. Вам там хорошо в Киеве жить, ни о чем думать не надо, все само в руки плывет. А я как бесплатная проститутка, получаю пять баксов в час и пашу, пашу…

Депутат опрокидывал в себя рюмку за рюмкой. Я и не заметила, когда он успел так набраться.

— Вы молчите? — вспомнил он обо мне.

— А что говорить? Вы сами для себя прекрасный собеседник.

— Это профессиональное, — отмахнулся он. — Как живется в столице?