Онлайн книга «Опьяненный любовью»
|
Хуже того, привычного дома лишатся ее дочери. Летиция аристократка, но она еще и мать. Как Пен. – Я очень соболезную вашей утрате, – искренне сказала Пен. Взгляд Летиции прояснился. – Спасибо. – Леди Дэрроу! – возмутилась леди Сьюзен. – Не могу поверить, что вы говорите… с этой особой. – А это, – едва не срываясь на фальцет, сказал Гарри, – леди Сьюзен Палмер. Ведьма. И это женщина, на которой Гарри собирался жениться? «Помни, убивают любезностью». – Леди Сьюзен, очень рада познакомиться. Неприкрытая, но вежливая ложь. Леди Сьюзен даже не посмотрела в сторону Пен. Вместо этого она хмуро глянула на Гарри и сказала: – Не могу поверить, что вы познакомили меня с… – Боже, сколько времени! – громко сказала Пен. Она, слава богу, нечто в этом роде предвидела и продолжила говорить так быстро, что никто, в первую очередь отвратительная леди Сьюзен, не мог ни слова вставить. – Дамы, лорд Дэрроу, мне очень жаль, но я должна вернуться к работе. Милорд, дайте мне корзину. Поспеши, Гарриет. Простите нас. С этими словами она взяла у Гарри корзину для пикника, а Гарриет за руку и обошла обеих женщин. К счастью, Гарриет не упиралась и не спорила. К несчастью, сговорчивость Гарриет, скорее всего, объяснялась предчувствием, что леди Сьюзен намерена продолжать их оскорблять. В конце концов, Гарриет уже хорошо разбиралась в людях. Пен быстро зашагала по тропе. Настолько быстро, насколько могла, не переходя, однако, на бег – ей хотелось как можно скорее увести Гарриет. Чтобы не отстать, Гарриет пришлось бежать. – Это та леди, на которой собирается жениться папа? – тихо спросила Гарриет, когда Пен наконец замедлила шаг. – Да. Как Гарри удается провести с этой строптивицей хотя бы минуту? А всю жизнь?.. – Она мне не нравится. Пен фыркнула: – Мне тоже. – Почему тогда папа собирается на ней жениться? – Она очень красивая. – Ты тоже! Пен улыбнулась. – Гарриет, думаю, ты относишься ко мне предвзято. А леди Сьюзен к тому же дочь графа. Она знает, как управляться с хозяйством. В этом есть смысл. Гарриет помрачнела. – Не думаю. Она подлая. Мама, она ведь хотела назвать тебя… – Гарриет сморщилась. – Шлюхой? – Да. За последние пару дней Пен слышала это слово слишком часто. – И на меня она смотрела, как будто я… слизняк, уродливый, противный и грязный, как будто я никто и ниоткуда. Гнев подступил к горлу Пен. Как смеет эта женщина унижать Гарриет! Ей захотелось вернуться, схватить леди Сьюзен за горло и сжимать до тех пор, пока та не посинеет. Вместо этого Пен поставила на землю корзину и прижала к себе дочь. Гарриет засопела, борясь со слезами. – Мама, ко мне все так будут относиться, потому что я бастард, ублюдок? – Нет. Не в Литтл-Падлдоне. «Может, в другом месте?..» Но сейчас не время об этом беспокоиться. Гарриет никуда не едет. Они никуда не едут. – Гарриет, ты не то и не другое. Разумеется, нет. – Но люди будут так говорить. Будут так думать. «Да, возможно. Кое-кто наверняка будет…». Ее грозило задушить отчаяние, безнадежность… «Нет. Я не поддамся. Не отступлю. Я сумею позаботиться о Гарриет». Много лет назад, защищая Гарриет, Пен придумала себе фиктивного мужа, но эта история защищала и ее. Она привыкла к ложному ощущению респектабельности. Пришла пора озаботиться тем, что думают о ней люди. «Но я не респектабельна. И никогда такой не была. Я отбросила респектабельность, влюбившись в Гарри». А в результате? Не она ли вместе с Гарриет заползла в глухую дыру, чтобы не встречаться с респектабельными людьми? Свидание с Гарри снова напомнило ей, что однажды, на краткий миг, она была бесстрашной. Пришло время снова отринуть всякий страх, чтобы защитить Гарриет. Пен опустила глаза, потом посмотрела на дочь – сердце сжалось. Может, лучше научить Гарриет быть сильной, бесстрашной и независимой, чем защищать ее? Если Гарриет усвоит эти уроки, она сама за себя постоит. Пен отстранила дочь от себя и посмотрела ей в глаза. – Гарриет, леди Сьюзен может называть нас как хочет. Нас не должно заботить, что кто бы то ни было о нас думает. Казалось, Гарриет этот довод не убедил. – Для некоторых – ну, для большинства – я недостойная. Потому что любила твоего отца без благословения церкви, нарушила один из главных законов общества. Я знала об этом и знала, какие могут быть последствия, но именно так поступила, потому что сильно любила твоего отца. Гарриет нахмурилась. – Но и папа поступил так же, а шлюхой его никто не называет. Пен засмеялась. – Верно. Но правила для женщин и мужчин разные, в особенности для мужчин благородного происхождения. – Это нечестно! Хорошо. К Гарриет вернулась сила духа. Пен может быть спокойна. Никто ее дочь в грязь не втопчет. – Гарриет, в жизни много нечестного. Хотя тут неравенство стоит на первородной правде: если к рождению ребенка привел грех женщины, только ей и выпадает о ребенке заботиться, как Пен о Гарриет. «Однако не согреши я с Гарри…» – Раньше я говорила тебе: жалею, что родила тебя не в браке, но нисколько не жалею, что тебя родила. Не преступи я тогда законы с твоим отцом, у меня не было бы тебя. Пен обняла Гарриет так крепко, что девочка едва могла вздохнуть, но все же также крепко обняла в ответ мать. «Боже, не будь у меня Гарриет, кем бы я стала? Скорее всего, женой какого-нибудь крестьянина, влачащей скучную жизнь, зависимой, нелюбимой. Тьфу». – Гарриет, а ты знаешь? Я снова поступила бы точно так же. Во всем. И это была правда. Пен ни на что не променяла бы свою здешнюю жизнь со всеми ее… сложностями и проблемами. – Если леди Сьюзен и весь высший свет хотят осудить меня за то, что я люблю твоего отца, или за то, что ты дочь своего отца, они вольны в этом. Нам плевать! – И она подтвердила свои слова соответствующим действием. Гарриет засмеялась, и они зашагали вперед, но на сей раз в товарищеском молчании. Они уже почти подошли к приюту, когда Гарриет снова заговорила: |