Онлайн книга «Метро 2035: Питер»
|
– Каждый из нас наверняка знает вопросы, которых не знает другой. Можно попробовать. Только чур без всяких «пошути как дядя Петя», – сказал Водяник. – Терпеть не могу такие идиотские вопросы. – Обижаешь! * * * Пока они бомбардировали друг друга вопросами, Иван успел заскучать и подремать. Маньяки, одно слово. – Пожалуй, я больше не буду играть, – сообщил Водяник со вздохом. Причем, как подозревал Иван, совершенно искренним. Отказ от любимой игры, пусть даже в таком, усеченном виде, профессору был все равно что нож острый. – Но почему? – спросил тюремщик. Иван поднял голову. Профессор до сих пор только прикармливал Игната, пришло время затягивать петлю. – Без таймера это не так интересно… – Водяник начал издалека. – Будет, – сказал Игнат. – И мне… мне нужен свет. А вот теперь основное, ради чего все затевалось. – Это еще зачем? – насторожился Игнат. – С какой-такой стати? – Сенсорная депривация, – сказал Проф, словно это все объясняло. Пауза. Иван покрылся холодным потом. Ну же! – А! – сказал тюремщик. – Понимаю. Подавление эмоциональной сферы. Эксперимент «МК-Ультра»? – «Свечка», – вздохнул Водяник. – Какая еще свечка? – Иван решил, что ослышался. – А то! – Охранник явно обрадовался. – Конечно, «свечка». Вопрос-то простенький. – Он надолго задумался. – Ладно, будет вам свет. Карбидка подойдет? – Ацетилен, реакция присоединения, – мгновенно процитировал Водяник. – Ну, это слишком просто. А если так: архитектор Ян Летцель – чех по национальности – много лет провел в Японии. Построил множество зданий в неклассическом для японцев стиле. После великого землетрясения Канто он вернулся в родную Чехию. И там умер, не дожив двадцати лет до того, как к одному из его зданий пришла всемирная известность. Итак, вопрос: чем же прославилось это здание? Молчание. Игнат, судя по звукам, начал ерзать в нетерпении. – Ну же! Профессор вздохнул и сказал: – Мне становится сложно думать без света, понимаете, коллега? Я не могу сосредоточиться. Мысли скачут – какая уж тут игра. Понимаете? – Понимаю, – сказал наконец тюремщик. – И все же. – Ну, я не могу быть уверенным. Может быть, это здание выстояло при ядерном взрыве в Хиросиме? Откуда они все это берут? Иван даже представить не мог, какой объем знаний нужно впихнуть в мозги, чтобы ответить на подобный вопрос. Да и не только в знаниях дело, конечно… – Верно, – сказал тюремщик Игнат. – Это было здание промышленной палаты… больше известное как купол Гэмбаку. * * * – База Степанова – это всеобщая база вопросов, когда-либо задававшихся на всех ЧГК-турнирах, брейн-рингах и прочих… На «Своей игре», например. Свечка – «сгоревший» вопрос, который уже использовался на предыдущих играх и сгорел, – пояснил профессор. – Что еще? «Перекрутить» вопрос – это найти сложный и неправильный ответ на вопрос, в котором правильный ответ – как раз самый элементарный. Знаточье – ну, это наше внутреннее… «Гроб» – не берущийся вопрос, мертвый… Иван подумал, что у него крыша скоро поедет не только от темноты, но и от рассказов Водяника. Что может быть скучнее, чем разговор с фанатом о предмете его фанатизма? Но ради дела – надо. Иван снова начал слушать. К следующей кормежке тюремщик принес электрический фонарик в длинном обрезиненном корпусе. «Так ведь это же мой фонарь!» Иван поднял брови, но ничего не сказал. «Хуй с вами, воришки». Свет. Сейчас это была лучшая вещь на свете. Глаза профессора блестели, ноздри раздувались. Иван сам невольно увлекся. Водяник с тюремщиком отыграли уже десять вопросов, счет стал шесть четыре в пользу профессора… Лицо Игната было мокрым от пота – и счастливым. Скоро можно будет брать его голыми руками. Только, к сожалению, у них осталось в запасе всего две кормежки. – Внимание, следующий вопрос, – сказал Водяник. – При постройке московского метрополитена даже планировка станций имела идеологический смысл. В отличие от буржуазного метро, где платформы расположены по краям, а рельсы – посередине, в Москве, как известно, сделали все наоборот. Так что же, в отличие от буржуазии, является главным в метро согласно марксистко-ленинской идеологии? Вот в чем вопрос [3]. Минута пошла. Щелканье таймера. Тюремщик вдруг поднял большой палец. Лицо его преобразилось, пылало, плавилось в страсти. – Да… Да… сейчас! Это… Итак, по нашему мнению, главным в метро… согласно марксистко-ленинской идеологии является… выбор пути! – И ваш ответ? – уточнил профессор. – Э-э… Выбор пути. – Ответ принят, – объявил Водяник. – Внимание: правильный ответ… Это будет… Тюремщик выпрямился, лицо его светилось. Постоял как пьяный. Неожиданно он покачнулся, обессиленный, отступил к клетке… Прислонился к ней… В следующее мгновение рука Убера схватила его за лоб. Другая – взяла за подбородок. Резкое движение. Крак! Жуткий, какой-то смертельный хруст ударил по нервам. Иван вздрогнул. Тюремщик обмяк. – Многие знания – многие печали, – сказал Убер. Тюремщик начал заваливаться вперед, колени подогнулись… В глазах Игната еще целую секунду горел недоуменный огонь… погас. Он упал на пол мягко, как мешок, набитый тряпками. Профессор смотрел, потрясенный. – Мы ведь хотели договориться… Зачем же так? – только и смог сказать он. Убер присел, сунул руку сквозь решетку, подтянул тело к себе за штанину. – А как? – Иван посмотрел на Водяника. – Он бы вас ослепил, забыли? – Он был… – Профессор прислонился к решетке. Ноги его не держали. – Он был из наших. Знаточье поганое. Черт возьми. Уберфюрер дотянулся до связки ключей, звяк. Он выпрямился и лихорадочно завозился с замком. Наконец нашел нужный ключ. Щелк. Щелк. Скри-и-ип. Дверь решетки открылась. Начал освобождать остальных, гремя ключами. – А он правильно ответил, Проф? – спросил Иван непонятно зачем. Профессор все так же сидел в своей клетке, глядя на тело. Водяник поднял голову. «Какой постаревший взгляд у него», поразился Иван. – Нет, – сказал Водяник. – Он «перекрутил» вопрос. Правильный ответ: главное в метро – люди. Элементарно. * * * Дальнейшее запомнилось обрывками. Захватив фонарик, они устроили самый настоящий побег по всем правилам – с наведением паники, криками, неразберихой и битьем часовых… |