Книга Недостойная, страница 147 – Анна Шнайдер

После того как Арен рассказал мне о случившемся нa площади, я начала смотреть на него другими глазами. Он был очень краток, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы представить и ужаснуться. И ощутить бесконечное уважение к этому человеку, который не отступил от своих принципов и не испугался перед лицом возможной смерти.

И мне подумалось, что Венец, возможно, именно поэтому вернулся к Арену по первому же его зову. Всё-таки никто из Альго не сможет сравниться с ним по силе и мужеству. Если только Арчибальд.

— А остальные Арманиусы? — поинтересовалась я, когда император потянулся за бокалом и графином с водой. — Они ведь почти все умерли за десять лет. Их тоже?..

— Брат Берта был охранителем, он погиб в борьбе с демоном, — покачал головой Арен. — Айлис… его мама… После смерти Агаты она заболела магическим раком, а ты наверняка знаешь, как там низок процент выживаемости. А вот глава семьи, Артуро Арманиус — возможно, умер не своей смертью. У него был сердечный приступ, который закончился фатально, следов воздействия тогда не нашли, но сейчас, после выяснения подробностей дела Агаты, проверим ещё раз. Артуро был очень мудрым человеком, мог что-то выяснить, из-за чего его и убрали.

Мне бы не хотелось, чтобы это было так, однако я понимала — то, что целая семья практически вымерла за десять лет — вряд ли совпадение.

— А я потеряла память всё-таки из-за кольца Арчибальда или?..

— Не совсем, я полагаю, хотя теперь можно только строить теории. Помнишь Атрея Альдеуса? Он обнаружил на твоём амулете, который сделал Рон, остатки ментального заклинания.

— Да, и это нормально, там оно всегда и было, еще с института. Защитное…

— Я думаю, оно тоже сыграло свою роль, войдя в резонанс с магией кольца и с портальной ловушкой. И кстати, по-видимому, это заклинание тебе не помогло именно потому что было обычным, а Байрон воздействовал на тебя родовой магией.

— На него тоже воздействовали.

— Верно. Я полагаю, через артефакты, которые он купил у одного из коллег Рона. Среди них много соратников моего брата, аристократов там всегда было достаточно. Более утончённая работа, чем драться с демонами.

Император замолчал, вновь выпил воды, посмотрел на браслет связи, проверяя время. Вздохнул и спросил:

— Ты что-то ещё хотела узнать, Эн?

Мне было неловко. Я понимала, что мешаю, да и оставшиеся пара вопросов не так, чтобы очень важные… Но всё-таки поинтересовалась:

— Я поняла, что вы проверяли меня той ночью, ваше величество. Чтобы решить, давать Кристалл или нет. А… роза? Это ведь было уже после.

— Роза… Мне просто не хотелось, чтобы ты подумала, будто я счёл тебя непривлекательной. Я и так доставил тебе множество неприятных эмоций. Добавлять ещё и комплексы не желал.

Я так удивилась, что чуть не открыла рот.

— Но… зачем это вообще вам понадобилось? Я не только про розу, про всё… Вы ведь… простите… вы ведь ничего просто так не делаете… А это… как будто бы просто так…

Он улыбнулся, поглаживая Эклера, который абсолютно блаженно расползся по его груди, и кстати, был уже не угольно-чёрным, скорее, тёмно-серым.

— Нет, не просто так. Я скажу тебе, почему. Эн, мы, Альго, по-настоящему любим только раз в жизни.

Я нахмурилась.

— Как это?

— Мы суть огонь. Он загорается в нашей душе только раз. Если человек не отвечает на наши чувства или умирает — огонь гаснет, оставляя только пепел.

Меня прошиб холодный пот. Получается, Арчибальд?..

— Нет-нет, — Арен покачал головой, — у Арчи была невеста. Давно. Она погибла. Не думай, будто мы становимся бесчувственными, нет, мы способны на глубокую и искреннюю привязанность, но… это не то. Настоящая любовь с нами случается только раз в жизни. Вы с Бертом, конечно, не Альго… но мне бы хотелось, чтобы вы были счастливы.

Я смотрела на императора, глупо хлопая глазами.

— И… всё?

Он усмехнулся и тоже посмотрел на меня.

— А этого мало?

Нет… этого было много. Очень, очень много. И я никак не могла выразить словами то, что чувствовала сейчас, в эту самую секунду. Но мне хотелось что-то сказать ему, безумно хотелось.

— Вы… вы найдёте свою любовь, я уверена…

Арен продолжал улыбаться, но я видела — он не верит в это.

— Я уже нашёл, — сказал он тихо и, осторожно перехватив мурчащего Эклера, который опять стал чёрным, передал его мне на руки. — Если ты всё спросила, иди, Эн. Я думаю, твоё присутствие сейчас нужнее в другом месте. Тебя отвезут на магмобиле, куда скажешь.

Я понимающе кивнула — действительно, пора и честь знать, — и, встав, вежливо попрощалась:

— До свидания, ваше величество. Спасибо вам.

— Не за что, — ответил он, касаясь браслета связи. Поднял его повыше и произнёс: — Грегор, запускай.

Я как раз шла к выходу из комнаты, когда дверь вдруг распахнулась, и внутрь вбежали двое детей.

— Папа, папа! — закричали они и промчались мимо, кажется, даже не обратив на меня внимания. Я заметила, что Эклер на моих руках побелел — и не выдержала, обернулась.

Император стоял на коленях, чтобы быть со своими детьми одного роста, и прижимал к себе обоих, и от улыбки его веяло спокойным счастьем — тем, которое испытываешь каждый раз, когда возвращаешься домой.

Никто не удивлялся, что я делала столько часов в покоях Арена, никто ничего не спрашивал — хотя у меня возникло впечатление, что всем после утреннего происшествия на Дворцовой площади просто-напросто не до таких глупостей.

Сначала меня отвезли на магмобиле в Императорский госпиталь — необходимо было посмотреть, как там наш с Байроном больной, и я, договорившись с водителем, чтобы немного подождал, побежала в хирургию.

Асириус уже был здесь, и мы вместе проверили подопытного. Всё оказалось в порядке. От того, что мы прервали процедуру, никаких изменений не случилось — прогресс попросту завис на месте. Запустив следующую процедуру на двенадцать часов, я попросила дежурную медсестру отчитаться мне после завершения, и покинула госпиталь.

Магмобиль, доставив меня к крыльцу дома Берта, уехал. Я проводила его взглядом, a затем развернулась и стала подниматься по лестнице.

Пока я поднималась, сжимая в объятиях Эклера, нас чуть не замело снегом. Метель на улице оказалась сильнейшая. Утром было ясно, а сейчас, после обеда, с неба повалили крупные белые хлопья. Они были мягкие и совсем не злые, и даже ветер, взметнувший полы пальто, показался мне каким-то ласковым и нежным. Хотя, возможно, дело было вовсе не в ветре, а в настроении, с которым я шла теперь в этот дом.

Шла для того, чтобы больше никогда не уходить. Ну, если только на работу…

Я позвонила в дверь, и она открылась через секунду. Быстро сбросив верхнюю одежду в прихожей и надев тапочки, я побежала наверх, в библиотеку, ощущая жар во всём теле, особенно — на щеках. И Эклер стал нежно-розовым, и мне хотелось улыбаться, когда я на него смотрела.