Онлайн книга «Ведьмин зов »
В Однице отлично справлялся заместитель Мартина, может, его и продвинуть на этот пост? Нет, он администратор, по типу личности всегда второй человек, а на пост куратора нужен лидер… Заболело сердце, в который раз за последнее время. Правда, сильнее обычного. Какая разница, кто станет куратором Одницы? Зачем он так бездарно тратит последние минуты, которые можно провести с женой и сыном? Он встал и подошел к неподвижной Ивге. Обнял ее, погладил по рыжим с проседью волосам: – Не вини себя, пожалуйста. Ничьей вины тут нет. Есть несчастье. Но что же теперь делать. * * * Оставалось несколько шагов; рука сама знает, как наносить удар. Мартин понятия не имел, откуда у него этот навык, – вероятно, среди множества инквизиторских доблестей, которые вложили в него в колледже, была и эта – убивать ведьму серебряным кинжалом в сердце. Она смотрела на него снизу вверх, безмятежно улыбаясь. Те, что кружили в вихре над Зеленым Холмом, заранее ее оплакивали. Мартин вглядывался в глаза девушки на холме; он сам не знал, почему медлит. Что не так?! – Вот и я, – сказал он, повинуясь интуиции, не понимая, что делает. – Какой тяжелый путь у меня за спиной… – Отдохни минуту, – отозвалась она с улыбкой, – посиди со мной, позволь посмотреть на тебя. Она улыбалась, глядела, говорила, точно повторяя интонацию, будто кусок кинопленки, поставленный на кольцевое воспроизведение. Мартину сделалось жутко – впервые с момента, как он попал на холм. – Сестры ждут тебя в хороводе, – продолжала она. – Полет и свобода… Звезды, которые можно достать рукой… И моя любовь. Я люблю своих детей одинаково… – Как меня зовут? – шепотом спросил Мартин. – Вот и ты. Какой тяжелый путь у тебя за спиной… – Кто ты?! – Отдохни минуту. Посиди со мной. Выли и рыдали призраки в вихре вокруг, она не обращала внимания. Мартин замер напротив, сжимая в руке нож. – Отдохни минуту… Мартин вскинул кинжал. На секунду ему показалось, что глаза девушки на холме в страхе расширились – а может быть, это было отражение клинка. Он начертил в воздухе перед ее лицом явь-знак. И погасло солнце. * * * Ивга наконец-то расслабилась и прижалась лицом к его плечу. Клавдий гладил ее по голове: – Все совсем не так плохо. Мы вместе, мы рядом, мы друг за друга держимся… И, кто знает, может быть… Мартин вздрогнул на диване. Мелко задрожал, сжимая в правой руке серебряный кинжал, и Клавдию показалось, что сейчас он порежется тонким лезвием. Он перехватил руку Мартина. Пальцы не разжимались, не выпускали нож, лезвие опасно плясало. – Что это?! – прошептала Эгле. – Сынок, не надо. – Ивга трясущейся рукой гладила мокрый лоб Мартина. – Что делать, Клав?! Серебряный нож царапал обивку дивана. Проклятие двухсотлетней ведьмы отсчитывало последние секунды. * * * Небо над холмом потемнело, как в момент затмения, приняло темно-красный оттенок, изумрудная трава сделалась бурой. Стихли все голоса. Фигуры, кружащиеся в небе, оказались лоскутами ткани, обрывками, лохмотьями. На вершине холма перед Мартином сидела белая фигура. Мартин опустился на колени, заглянул ей в лицо – и не узнал, а через долю секунды понял, что перед ним не человек – мраморная статуя с невидящими каменными глазами. Морок внутри морока рассеялся, Мартин видел Зеленый Холм таким, каким тот был на самом деле: серые и белые полотнища, новые, ветхие, большие и малые, кружились над головой каменной Матери и вокруг нее, образуя широкий конус. Среди них теперь была и ведьма, убившая Эдгара, и Майя, и двухсотлетняя старуха, которая провела девочку сквозь обряд, тоже неслась в общем вихре – но та, что сидела на холме, была давно мертвой, окаменевшей, застывшей и остывшей, и сколь угодно искусный палач не смог бы казнить ее. В воздухе таяли очертания явь-знака. «Я вижу твою судьбу! Вечно кружиться в черном небе, забытым, проклятым, даже имя твое будет стерто!» Похоже, мертвая флаг-ведьма оставила ему четкие инструкции на будущее. Он поднял нож перед лицом каменной женщины, будто признавая поражение, и разжал пальцы. * * * Пальцы Мартина разжались, серебряное лезвие упало на пол. Клавдий крепче сжал его руку, с надеждой заглянул в лицо: – Мартин?! Мартин забился, хватая ртом воздух. * * * Стоило серебряному лезвию утонуть в траве – Мартин почувствовал ветер. Ветер продувал насквозь, как сквозняк продувает пустой темный коридор. Тело начало съеживаться, истончаться, оболочка сминалась, превращалась в лоскут, готовый лететь в общем вихре, в хороводе теней, в никуда. Вихрь оторвал его от черной травы и потащил вверх и по кругу, все расширяя кольца, втягивая в поток таких же, несуществующих, забытых. Последним проблеском сознания Мартин увидел перед собой неподвижное каменное лицо. Глаза открылись. Рука сидящей женщины метнулась и схватила его ускользающую ладонь. * * * Ивга беззвучно повалилась на пол. Упала и осталась лежать. Мартин был жив и дышал; Клавдий склонился над Ивгой. Здесь дело обстояло гораздо хуже. Он разом забыл все приемы реанимации. Дыхание – рот в рот, нажимать на грудную клетку на счет «три»… – Не так, – сказала Эгле Север. * * * Смерч тащил вверх, в темноту, в кружащуюся воронку. Рука женщины, сидящей на холме, была единственным якорем, удерживающим его, и Мартин знал, что, когда она разожмет ладонь, он превратится в мертвый забытый лоскут, один из многих в этом вихре. И он видел, что ей очень тяжело, почти невозможно его удержать. Отпусти, сказал он без слов. Тому, кем я стал, самое место здесь, в хороводе. Отпусти меня и не трать своих сил. Она подняла лицо и посмотрела на него, и Мартин узнал ее. Ему сделалось пятнадцать лет. Потом десять. Потом четыре. * * * Долго, молча, очень слаженно, будто всю жизнь только этим и занимались, они делали искусственное дыхание, пытаясь вернуть Ивгу к жизни. У Клавдия струился пот по серому лицу; хорошо, что Эгле могла видеть его в человеческом облике, что существует этот их «нейтральный» модус, иначе она не решилась бы приблизиться, а в одиночку он бы не справился. Наконец Ивга сделала вдох, задышала, и синева на ее лице сменилась обыкновенной бледностью. Но в себя она не пришла; Клавдий сидел на полу, держа ладони на висках у Ивги, и по тому, как он касался ее кожи, как отводил пряди волос со лба, Эгле много поняла про него. Про них. Она заглянула в лицо Мартину. Прижала ладонь к его шее, считая пульс, в этот момент каменная улитка замельтешила, завертелась у нее перед глазами, и показалось, что под ногами проваливается пол. |