Книга Сеть Алисы, страница 50 – Кейт Куинн

— Необходим паспорт мадмуазель, — сказал адъютант.

Эва замерла. У Лили был только паспорт на имя торговки Вивьен, и если его найдут…

Лили рассмеялась и стала копаться в сумочке.

— Где-то он был… — На свет появились носовой платок, ключи, булавки и заколки. — Маргарита, мои документы у тебя?

Эва поняла свою задачу и, приняв вид деревенского тугодума, начала поочередно распаковывать все свертки и узелки. Генерал улыбался, свита его нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Ваше высочество, нас ждут у коменданта… — наконец сказал адъютант.

— Не хлопочите, мадмуазель де Беттиньи, я подтверждаю вашу личность, знакомую мне еще с мирных времен. — Генерал вновь приложился к руке Лили.

— И каких счастливых времен! — подхватила Лили.

Кронпринц сам усадил ее в подъехавший автомобиль. Растерянная Эва вместе с поклажей забралась на заднее сиденье. В машине запах дорогой кожи перебивал бензиновую вонь. Из окошка Лили помахала платком, дверцы захлопнулись, и автомобиль плавно тронулся с места, суля поездку неизмеримо комфортнее, чем в битком набитом вагоне.

Лили смолкла. Только, покосившись на шофера, отпустила замечание о несносной жаре, как и полагалось аристократке. Эву распирало от уймы вопросов, но она сидела, опустив глаза долу, как и полагалось горничной. В полном молчании пересекли границу с Бельгией. Машину кронпринца даже не остановили. Шофер предложил довезти Лили до дверей дома, но та, мило улыбнувшись, попросила высадить ее возле ближайшей железнодорожной станции, и они с Эвой вышли у какого-то полустанка — обыкновенной платформы со скамьями.

— Я бы не прочь прокатиться до самого дома, поезда мне уже осточертели, — глядя вслед роскошной машине, сказала Лили. — Но дядя Эдвард вряд ли одобрит наше появление в генеральском авто.

Эва молчала, не зная, с чего начать. Кроме них, на пыльной платформе была еще только старушка, дремавшая на дальней скамье.

— Ну что, маргаритка? — Лили поставила саквояж на скамейку и села. — Скажешь, что я — немецкий шпион, раз командующий шестой армии знает меня в лицо?

— Нет, — помотала головой Эва, хотя эта мысль, надо сознаться, у нее промелькнула. Двойной агент уж кто-кто, но только не Лили.

— Ну вот, теперь ты знаешь мое настоящее имя, — улыбнулась Лили, стягивая перчатки. — Оно известно немногим. Лишь Виолетте и дяде Эдварду.

Виолетта, верный оруженосец, предаст меня мучительной смерти, если я подвергну Лили опасности, разболтав ее секрет, — подумала Эва.

— И кто же она, Луиза де Беттиньи?

— Дочь обедневших французских дворян. Ей бы вся стать пойти в актрисы, учитывая ее страсть к лицедейству. Но дочери обедневших французских дворян актрисами не становятся.

— А к-кем же?

— Если они бедны как церковная мышь, то их участь — служить гувернанткой в доме похотливого итальянского герцога, польского графа или австрийской принцессы. По мне, уж лучше пуля в лоб, чем вдалбливать французские глаголы наследникам обветшалых замков и несуществующих гербов.

Сгорая от любопытства, Эва осмелилась на следующий вопрос:

— И вот так Луиза де Беттиньи познакомилась с кронпринцем Баварии? Она обучала его детей?

— Нет, отпрысков его кузины, принцессы Эльвиры. Жуткая стерва. Нос картошкой, нрав как у тюремной надзирательницы. Косноязычные дети ее, глупые как пробка, мнили себя хозяевами планеты. Служа гувернанткой, обретаешь хорошие навыки в подглядывании и подслушивании, однако… — Лили вздохнула. — Скука смертная. Я утешалась тем, что это все же легче, чем добывать уголь в забое или по восемнадцать часов вкалывать в прачечной. Но все так надоело, что оставалось либо броситься под поезд, как Анна Каренина, либо пойти в монахини. Я всерьез подумывала о монастыре, да уж больно я ветреная.

В траве стрекотали кузнечики, припекало солнышко, на дальней скамье похрапывала старушенция.

— Вот такая она, Луиза де Беттиньи, — закончила рассказ Лили. — Но это уже не я. Я превратилась в Лили, которая нравится мне гораздо больше.

— Я тебя понимаю, — сказала Эва. Имя Луиза де Беттиньи годилось для надутой глупышки, которая носит кружевные воротнички и не обладает иными достоинствами, кроме изящного почерка. И оно совсем не подходило хрупкой быстроглазой женщине, у которой в саквояже с двойным дном хранилась уйма немецких военных секретов. — Поверь, я не проболтаюсь. Никому.

— Я тебе верю, маргаритка, — улыбнулась Лили.

Эва тоже ответила улыбкой, чувствуя, как потеплело в груди.

Лили опять вздохнула.

— Этот чертов поезд когда-нибудь придет?

Тема ее настоящего имени больше не возникала никогда.

Слава богу, в поезде ехали недолго, поскольку возбуждение от неожиданной встречи с генералом понемногу улеглось и Эву опять одолели мысли о прошлой ночи с Борделоном. Ей было ни к чему запоминать дорогу к явочной квартире, блеклая синяя дверь которой тотчас открылась на стук Лили.

Она прошла в кабинет дяди Эдварда, а Эва осталась в гостиной под приглядом молодого худосочного секретаря. Вскоре Лили вышла и подмигнула:

— Заходи. А я попробую где-нибудь раздобыть бренди. — Она склонилась и прошептала Эве на ухо, чтобы не слышал секретарь: — Похоже, наш дорогой дядюшка сгорает от нетерпения увидеть тебя. И, кажется, у него не только служебный интерес…

— Лили! — прошипела Эва, глянув на молодого человека.

— А коли доведется увидеть нашего доблестного капитана голым и расслабленным, спроси его, почему он вместо своей кошмарной женушки сел в тюрьму, — выдала Лили на прощанье. — До смерти любопытно!

В кабинет Эва вошла с пылающими ушами. Капитан Кэмерон поднялся ей навстречу:

— Здравствуйте, мисс Гардинер.

Эва встала как вкопанная. Она сама не знала, что было тому причиной: ее собственное имя, которое так давно никто не произносил, или облик капитана. Я и забыла, как ты выглядишь. Она-то думала, что помнит его прекрасно: худое лицо англичанина, светлые волосы, заостренные пальцы. Но, оказалось, из памяти выпали детали: как он, усевшись, забрасывает ногу на ногу, переплетает худые пальцы и широко улыбается.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил Кэмерон, и Эва только теперь сообразила, что застыла в дверях.

Усевшись на жесткий стул перед столом капитана, она оправила юбку.

— Рад вас видеть, мисс Гардинер. — Капитан опять улыбнулся.

Эва вспомнила их первый разговор в гостиной пансиона. Неужели это было только два месяца назад? Как много всего произошло за это время. Например, прошлой ночью чужие прохладные пальцы исследовали все ее нежные впадины — от сгибов локтей и ключиц до той, что между бедер… Нет, не думай об этом. Нельзя.

Кэмерон сложил ладони домиком, лоб его прорезала морщина.