Онлайн книга «Капкан на волкодлака»
|
— Сейчас не смутные времена… — Какие бы времена ни были, кое-что не меняется. Настоятельница монастыря — моя родственница. И она умеет обращаться со строптивыми послушницами. Поверь, очень скоро ты изменишь свое отношение к храму…к вере… — Иди ты… — Взять, — сказала Богуслава, и монахини, стоявшие неподвижно, словно вовсе неживые, качнулись. — Не подходите, — Евдокия вытащила револьвер. — Ай, как нехорошо… неужели ты, безбожница, будешь стрелять по святым сестрам? — По святым сестрам, по святым братьям… — Евдокия отступала, — и святой матери, если понадобится, нимб поправлю. Стоять! Стреляю! — Смирись, — низким голосом пророкотала самая крупная из монахинь. — В лоне Иржены найдешь ты счастье свое. — Знаете, почтенная, — Евдокия опустила дуло револьвера. — Не обижайтесь, но я лучше свое счастье где-нибудь в другом месте поищу… Они, наверное, не поверили, что Евдокия способна выстрелить. Она и сама не верила до последнего. Но от монахинь вдруг пахнуло тленом, разрытою свежей могилой, тьмой склепа, самой близостью смерти. И палец надавил на спусковой крючок. Громыхнуло. И револьвер дернулся, точно пытаясь вырваться. Засмеялась Богуслава: — А у тебя, дорогая, нервы-то шалят… Монахини же покачнулись, но не отступили: — Не доводите, — Евдокия облизала разом пересохшие губы. Не попала. А ведь могла бы и насмерть… могла бы… насмерть… она не хочет убивать, но и позволить увести себя нельзя, потому как и вправду сгинет, в монастыре ли, в каком ином месте. — И что здесь происходит? Услышав этот голос, Евдокия едва не разрыдалась от облегчения. — Себастьян! — а вот Богуслава не обрадовалась совершенно. — Что ты здесь делаешь? — Могу спросить тебя о том же. Как он вошел? Не через парадную дверь точно… через кухню? Ей тоже надо было выбираться тою дорогой, глядишь, обошлось бы без сердечных встреч. — Мы пытаемся ей помочь. — Не слушай! Они хотят меня увезти! В монастырь! — Дуся, спокойно, — Себастьян, который вдруг оказался рядом — как замечательно, что в проклятом этом доме хоть кто-то оказался рядом — заставил опустить руку. И револьвер изъял. — Какой монастырь? Извини, но ты по размеру бюста в монахини не подходишь. И ей бы рассмеяться, только смеха нет, клекот в горле странный, который того и гляди выльется слезьми да истерикой. — Богуслава, ядовитый мой цветочек. Что за бредни? — Твой брат ушел… — В монастырь? — И как ты догадался?! — Думал много. Долго. Тщательно. Значит, Лихо скоропостижно сбег в монастырь, но там ему не понравилось, вот и прислал добрых сестер за женой… Себастьян шагнул вперед, и Евдокия молча отступила. — В принципе, довольно логично… будь у меня такая жена, я бы ее тоже в монастырь забрал. Вдвоем там как-то веселей. Но знаешь, что меня смущает? — Что? — Я, конечно, невесть какой специалист, но казалось, что монастыри все ж для семейной жизни плохо подходят. — Все веселишься… — Будут похороны — всплакну. А так, отчего ж не повеселиться? За широкими плечами его было спокойно. Безопасно. И Евдокия обеими руками вцепилась в сумку, приказывая себе не расслабляться. Себастьяну она верила, но он один, а монахинь три… и Богуслава… и конечно, глупо думать, что Себастьян с монахинями драться станет, только не оставляло Евдокию ощущение, что не все так просто. — А вы, любезные сестры, чем порадуете? — Себастьян! — голос Богуславы резанул по ушам. — Не кричи, дорогая, — ненаследный князь сунул палец в ухо. — Аж зазвенело… этак и оглохнуть недолго. — Ты вмешиваешься не в свое дело! — Почему? — Это… это касается только семьи. Богуслава попятилась к двери. Она просто так уйдет? Возьмет и… — Дорогая, ты ничего не забыла? Я часть этой семьи… и все, что с нею происходит, меня касается. Поэтому будь любезна, ответь на вопрос… пока я спрашиваю, а не познаньская полиция. И вам, сестры, рекомендовал бы подумать… — Она же больна! — Дуся, ты больна? — Здорова, — мрачно буркнула Евдокия, которая и вправду ощутила себя на редкость здоровой. — Видишь, она с тобой не согласна. — Да неужели? Посмотри на нее! Себастьян обернулся, окинул Евдокию насмешливым взглядом и ручку поцеловал. — Ты прелестна, даже растрепанная. — Она сошла с ума! Богов всех ради, Себастьян! Ты не мог этого не заметить… нет, ты мог не заметить… эти ее перепады настроения… приступы ярости. Она едва меня не убила! — Жаль, что не убила, — спокойно ответил Себастьян. — Глядишь, многие бы наши проблемы и разрешились бы… правда, пришлось бы с судом чего-нибудь думать. Да, незадача… — Ей нужна помощь… а при монастыре хорошая лечебница… С каждым словом она отступала на шаг. — Богуслава, ты куда бежишь? — Я? — Стоять! Монахини вдруг подхватили юбки и опрометью бросились к двери. — Стоять, кому сказал! Не остановились. — Вот же, — стрелять ненаследный князь не стал, только головой покачал. — Эк у тебя тут весело! — Да уж, — Евдокия прижала руки к пылающим щекам. — Здесь… здесь не стоит оставаться… а ты… — Не побегу ли за монашками? И как ты себе представляешь? Евдокия честно попыталась представить Себастьяна, несколько взъерошенного, растерявшего обычный свой лоск, несущимся за почтенными сестрами с ее револьвером в руке. Пожалуй, люди не поймут — с. — Их найти несложно. Если и вправду монашки… — Думаешь… — Здесь мне сложно думать, Дуся. Поэтому давай, собирай там, чего тебе нужно, и поедем. — А Богуслава… — Поедем, — настойчиво повторил Себастьян. — К моему другу… ну, не совсем другу, но он точно не откажет. А заодно, может, объяснит, что произошло… здесь мне действительно тяжело находиться. — Только, — Евдокии было несколько стыдно. — Тут люди… — Сообщу. Выведут. — И наверх… ты не мог бы… — она указала на лестницу. — Когда кто-то рядом, то легче… |