Онлайн книга «Ловец бабочек. Мотыльки»
|
Вот в этом-то пан Штефан изрядно сомневался. А погрызенные в том месяце бумаги? Или вот клок рыжей шерсти, явно срыгнутый поганцем, на новенький пиджак, который весьма — редкость неимовеная — неплохо сидел на пане Штефане? Или его манера леживать на свежепостиранных рубахах? — Ах, пан Штефан, — панна Цецилия руки о передник отерла и, взявши жильца под локоток, потянула его к столу. А когда панна Цецилия кого-то куда-то тянуло, сопротивляться было бесполезно. От и пан Штефан смирился. Пыл его боевой разом угас. И он позволил усадить себя за стол. Принял слегка зачерствевшую плюшку и кружку недопитого вчера кофею, которую панна Цецилия то ли не успела, то ли не пожелала мыть, мысля этакий расход напитку вовсе невозможным. — Это же ж кот, а не отродье Хельма, — примиряюще произнесла она. — Скотина безмозглая и бессловесная. Нам ли за него ссору поиметь? Ссориться пан Штефан больше не желал. Но и уйти просто так… — Вы его… — Ах, дорогой ви мой, — панна Цецилия не без труда устроилась напротив. Для внушающих уважение форм ее стул был маловат, как и стол, который, принявши тяжесть объемной груди, лишь жалобно скрипнул. — Это все с одиночества… с тоски изрядное… мой супруг, пусть примет его Иржена, был еще тем поганцем… но о мертвых плохо не принято, я и молчу, да… Она всхлипнула. И прижала отнюдь не трепетную длань к груди. — Как помер, так я все одна и одна… смотрю и вы один одинешенек… Этот разговор был каким-то… неправильным. И пан Штефан забеспокоился. Вспомнился вдруг давешний сон с обильными панночками и славой… будто предупреждение… и захотелось сгинуть с этое кухни, но панна Цецилия, будто чувствуя этакую нехорошую слабость в жильце, поспешила накрыть руку его своею. А рукою панна Цецилия цитроны выжимала до последней капли сока. — Сколько уж мы друг друга знаем? — продолжила она вкрадчивым баском. — Д-долго… — Вот, — она улыбнулась, блеснувши заманчиво золотом передних зубов. — Долго. И я от подумала, отчего б нам и дальше… — Я не собираюсь съезжать, — соврал пан Штефан, прикидывая, что с идеею этой воистину здравой он несколько опоздал. Коль вздумается ныне ему сменить квартирку, то новую искать надобно будет в другом городе. …а у него тут не все дела решены. …самая малость осталась… — Так я и радая, — панна Цецилия легонько погладила жертву. — Ой, вам и не сказать, до чего я радая… я за вами давно приглядываю. Хороший ви человек, пан Штефан. Аккуратный. Ученый… Он смутился. Нет, оно, конечно, пан Штефан отдавал себе отчет, что похвала сия неспроста, однако же… его так редко хвалили в этой жизни. — Не то, что иные… и все-то сами и денно, и нощно в трудах… совсем себя не жалеете… — панна Цецилия покачала головой, выражая легкую укоризну. — Вона, как сбледнули… — Что? — Прям-таки высерели с лица. И схуднули. Это все от одиночества… — Думаете? — одиночество пана Штефана отнюдь не тяготило, скорее уж он лишь наедине с собой ощущал себя комфортно. — Знаю, — панна Цецилия отобрала кофий и ватрушку. Вместо черствой появилась вдруг найсвежайшая, едва ль не горячая. И вареньице к ней в высокой стеклянной вазочке. Мазнуло по столешнице полотенчико, смахнув крошки и белые крупинки сахару на пол. А панна Цецилия, выпутавшись из объятий воистину необъятного фартука, вновь присела на табуреточку. — Вот и подумалось мне, а чего искать? — Чего? — осторожно поинтересовался пан Штефан, прикидываючи, что до двери с кухни ему далече, да и путь к оное двери аккурат мимо панны Цецилии пролегает, которая выглядела, пусть и задуменною, но всяко не готовою упустить добычу. — Вот и я вам говорить имею! Чего?! Есть ви. Есть я. Мы живем давненько… уж сколько я вашего бельишка грязного перестирала, не каждая жена этаким похвастается. — Я… простите, но я не готов… — Ты булочку-то кушай, — панна Цецилия, дотянувшись до пана Штефана, погладила его по лысоватой голове. — Ишь какой… не готовый… я от подумала, что твоей готовности ждать, так и помереть недолго. — Простите… — Сядь, — было велено пану Штефану голосом престрогим. — Я ж тебе не просто так… у меня и приданое имеется… Не надобно пану Штефану было ее приданое. И накопленная ныне сумма вдруг показалась вполне достаточной, чтобы немедля отбыть из негостеприимного города, который и без того пана Штефана недолюбливал, а ноне и вовсе этакую от штуку сотворил. Ныне же вечером… И нет, не вечером, но ближайшим поездом… и вещей брать не будет, разве что любимый набор инструментов от «Кюхнера» прихватит. И чековую книжку, само собою… — Дом от. Дачка за городом. Хорошая дачка. Крепкая… — панна Цецилия глядела на потенциального жениха ласково, как жаба на комара. — Летом таки ездить станем. — Простите, но… — Не спеши. От счастья не уйдешь, — с некоторой угрозой произнесла панна Цецилия. — Сонечку помнишь? Ай, хорошая девочка… варенье-то как варит крыжовенное… и хозяйственная. Только замуж собралась. И не за простого человека, — панна Цецилия смахнула с женихова плеча махонькую ниточку. — Вот он и разузнал по-свойски… пятьдесят тысяч злотней — хороший капиталец… Что? Пан Штефан заледенел. Откуда она… о нет, Боги милосердные… по-свойски? Что за дикая страна! Что за нравы?! А как же тайна банковская? Да он жаловаться будет! Немедля! Наверное, на лице его что-то этакое отразилось все ж, если панна Цецилия с укором в голосе произнесла: — Что ж ты, обиделся? Да какие промеж родственниками обиды? И жаловаться не надо… от ты на Додика пожалуешься, что он такой, нехороший, карьеру мальчику поломаешь, жизню Сонечке попортишь. А я от возьму и на тебя пожалуюсь… — Кому? — А хоть бы пану воеводе. Говорят, видный мужчина. И женщин слухает. Оно-то, конечно, не всякую слухать надо. Вот Шимазовска, та завсегда брешет. Но я-то с правдою. Приду и скажу, мол, пан воевода, а что такого с моим жильцом? Зело я за человека переживаю. Уходит затемно. Всю ночь гуляет где-то. А возвертается, так матерь моя покойница… …сам виноват. …привык к ней, глуповатой шумной тетке, которая, казалось, ничем-то не интересуется, кроме кота, варений и родственничков многочисленных… и вот как теперь быть? — …и главное, не с пустыми руками возвращается. Золото приносит. А порой и работу на дом береть. Руку там… ногу… зубов склянку целую. Чьих? А мне того не ведомо. Тетушка Цецилия — человек маленький, у ей один интерес — было б по закону все. Вот пан воевода пускай и проверит… |