Онлайн книга «Спецзадание для истинной леди»
|
— Почему вы думаете, что это была женщина? — не унимался фэбээровец. — От нее пахло «Аб ово»! — с торжествующим видом объяснила Глэдис. — Что?! — «Аб ово» — это такие духи. В форме розовенького яичка, с пупочкой. Когда пупочку нажать, там крышечка и прыскалка. Я сначала думала, что это моими пахнет, что они разлили, когда мою сумку потрошили, а потом вспомнила, что мои — то есть мамины — у мамы остались, и значит, это от нее пахло. — А что было потом? — А потом я ее лягнула и убежала. Блондин сказал противному, чтобы тот со мной без шума разобрался — что же мне было делать? — Идти нормально, как все, через здание аэропорта, — вздохнул Джек. Глэдис решила не обращать внимания на наглые провокации — она не будет ссориться с ним на людях. — А когда блондин застрелил этого в форме? — спросил Финк. — Меня к ним вели, а блондин опять начал спрашивать: — «Где? Где?». Тот что-то отвечал, но очень тихо, я не слышала — а этот наверняка слышал, прямо ухом чуть ему в рот не влез! Потом спросил: — «Это все?» — и выстрелил. Вы их хорошо разглядели, мисс Делано? — Женщину я не видела, а остальных разглядела. — Вы не могли бы помочь нам составить их фоторобот? Сейчас мы вызовем художника… — Сэр, на минутку, — в который раз прорезался Джек. Они снова вышли, но на этот раз вернулись очень быстро. — Мисс Делано, ваш муж… — Бывший! — …Ваш бывший муж сказал, что вы хорошо рисуете и сможете нарисовать их сами. Где моя сумка? — Нарисуешь — получишь и сумку, и чемодан, — так нагло с ней мог разговаривать только Джек. — Их нашли? — Да. — Отдай сумку, тогда нарисую все, что хочешь. — Хорошо, но чемодан получишь, только когда нарисуешь. Глэдис вздохнула. Вечно приходится уступать этим мужчинам! — Да, а что ты там сказала, что они твою сумку потрошили? — Кредитки! — ее вопль заставил всех подскочить. — Они сперли все мои кредитки! И деньги! И кошелек — новый, французский, из крокодила-а! — Твои документы тоже были в кошельке? — неожиданно быстро спросил Джек. — Да-а, — она уже всхлипывала, — этот, со шрамом, посмотрел их и сказал блондину мое имя-я… и где я живу-у-у. Прозвучало привычное: — Сэр, на минутку! Глэдис почувствовала, что осталась одна в комнате, и разрыдалась, уткнувшись носом в подушку. Когда минут через десять Джек вернулся, она все еще плакала. Он сунул ей в руки платок и поставил на пол сумку. Глэдис всхлипнула в последний раз и схватилась за нее. Слава богу, косметичка на месте! И духи тоже! Ей стало чуть полегче на душе. Быстро — всего за какие-то пятнадцать минут — приведя лицо в порядок, она огляделась. В комнате был только Джек — жевал зубочистку, сидя на столе. Увидев, что она уже в норме, он лениво протянул: — Бумага — на столе. Рисуй! — А как я теперь домой поеду без денег? — А ты и не поедешь! — Это еще почему? — «Без шума» — так там, кажется, было сказано? Ты их видела, у них есть твой адрес… впрочем, хочешь — поезжай. Надеюсь, потом труп можно будет опознать… — А что же мне делать?! — Поезжай к какой-нибудь своей подруге… или ночуй здесь. К нам домой, я так понимаю, ты возвращаться не захочешь… — Куда это — к нам домой? — Ну… в нашу квартиру… которую мы вместе сняли. — А ты что, там до сих пор живешь? — Да. — Один? — неожиданно вырвалось у нее. — Да. А где же Лана? Это уже интересно… Она молча встала, подошла к столу и села, взяв в руки карандаш. Рисовать Глэдис действительно умела — когда-то, еще в колледже, она подрабатывала тем, что рисовала портреты на улице. Делала она это легко, почти автоматически. Ей достаточно было разок взглянуть на человека — и через четверть часа портрет уже был готов. Вот и сейчас она машинально водила карандашом по бумаге — руки сами знали, что делать — и вспоминала… Через два дня после их знакомства Джек сделал ей предложение. Она была в восторге и сразу же поспешила поделиться новостью с подругами. Позвонив Дорис — в ее доме они с Джеком и познакомились — Глэдис, захлебываясь, начала выкладывать сенсацию: она выходит замуж!!! За Джека!!! И тут она впервые услышала это имя — Лана. Первое, что спросила Дорис, было: — А как же Лана? Этот же вопрос, в той или иной форме, задали ей еще несколько подруг — все, кто были хоть как-то знакомы с Джеком. Они и позаботились — разумеется, из лучших побуждений — просветить ее. Лана работала в том же аэропорту Монро, в бюро обслуживания пассажиров, и была постоянной подругой Джека — вот уже, по меньшей мере, лет пять. И все это знали. Жили они раздельно, но во всех компаниях, как правило, бывали вместе и свободное время тоже проводили вместе. Подруги объяснили ей — тоже из лучших побуждений — что Джек иногда встречался с другими женщинами — «ну как же, такой классный мужик, девицы на него сами вешаются!» — но всегда рано или поздно возвращался к Лане. Так что ей, Глэдис, не стоит рассчитывать на какие-либо длительные отношения с ним. Как они были тогда правы! И какой она была дурой! А ведь поначалу все шло так хорошо… Она не сказала Джеку ни слова и вышла за него замуж, решив, что утрет нос всем подругам и «доброжелательницам». Джек выглядел таким влюбленным! Через неделю после их свадьбы вернулась Лана — оказывается, она ездила отдохнуть в Европу. Открыв своим ключом дверь квартиры Джека, она вошла — и носом к носу столкнулась с Глэдис… Обе женщины застыли, уставившись друг на друга. Появившийся Джек разрядил ситуацию — подхватил Лану под = руку, вышел с ней из квартиры и вернулся только через три часа, когда Глэдис уже готова была собирать вещи. Изложил ей свою версию — ничего серьезного между ним и Ланой не было, они просто иногда проводили время вместе, не более того. Но это — в прошлом, а теперь он женатый человек и любит только ее, Глэдис. И она поверила! И верила целый год, пока не застукала их на горячем! Обнаружив предательство, Глэдис в тот же день уехала к маме, оставив ему письмо. Он пытался звонить — она вешала трубку. Когда она вернулась от мамы — обратно в свою квартиру на Восемьдесят третьей улице, в которой жила до этого нелепого псевдобрака — этот подлец даже осмелился явиться к ней, но, выслушав через дверь ее требование подать на развод, потоптался на лестнице, грязно выругался и ушел. На развод он так и не подал — негодяй! А Глэдис возиться с адвокатом принципиально не хотела — сам виноват, сам пускай и хлопочет! |