Онлайн книга «Рождественская надежда»
|
Я указала ему на гараж. Отец вышел, и я представила, как он лезет по шаткой лесенке к Марку на чердак. Мы с мамой принялись мыть посуду. – Как умерла ее мать? – Погибла в аварии. Мама молча вытерла большое блюдо и поставила его на стол. – Ты была на похоронах? – Да. – Господи, помоги ей, – прошептала она. Всякий раз, когда мама узнавала о чьей-нибудь смерти или тяжелой болезни, она умолкала на несколько минут, и я понимала: она молится. Мама никогда этого не говорила, не вставала на колени, сложив руки в молитвенном жесте, не склоняла головы и не закрывала глаза. Но я знала, что так оно и есть. Если в новостях показывали семью, в которой случилось горе, или сообщали, что кто-то погиб, мама всегда повторяла: «Господи, помоги им». В детстве я часто думала, сколько же молитв устремляются к Богу со всех уголков земли за те полчаса, что длится выпуск новостей. «Совершенно незнакомые люди спасли нас своими молитвами», – время от времени напоминала мама мне и Ричарду. Когда вся посуда была вымыта, мама взялась за тесто для пирога, а я решила заняться конфетами. Я так давно их не готовила, что забыла, как это делается, и пришлось доставать книгу рецептов. Из гаража донесся грохот, и я испугалась, что папа упал с лестницы, но он прокричал: – Все в порядке! Просто коробка свалилась! Минуту спустя они с Марком уже заносили коробки в столовую. Раньше я и вообразить не могла, что Марк с папой будут вместе доставать рождественские украшения, спорить, что куда поставить и какой цвет больше подойдет. – Нет, – настаивал папа, – не так. Этот красный шар тут совсем не смотрится. Лучше повесь гирлянду из плюща. – Марк послушно менял местами украшения. – Да, так хорошо. А сюда поставь свечи. Хотя нет, убери. Вид у них какой-то не рождественский. А это еще что? – Такая штука для открыток. Послышался глухой стук: папа швырнул «штуку для открыток» обратно в коробку. – Вот так. А это? Канделябр? – Ага. – Давай его на каминную полку. Подвинь в середину. А в него поставим свечи. У тебя есть свечи? Патти, у вас свечи есть? – Вроде нет. Папа зашел к нам в кухню и взял лежащий у телефона блокнот. – Нужно все записать. Если поставить канделябр на каминную полку, туда подойдут зеленые свечи. Нет, лучше красные. Пометив что-то в блокноте, он вернулся в столовую. – Эта гирлянда из еловых веток совсем никуда не годится, – заметил Марк. Папа опять черкнул в блокноте. – Надо купить новую, настоящую, чтобы пахла хвоей, и длинную, чтобы можно было повесить на перила. Эмили понравится. – Впишите еще рождественские шары, – добавил Марк. – Этому шарику с шишками внутри пора на заслуженный отдых. И нарядные салфетки на стол не помешают. Было слышно, как они роются в коробках, достают по очереди все украшения, обсуждают, где и как давно их купили и годятся ли они, и вспоминают, какие рождественские игрушки были у них в детстве. – Так, ладно, мы пошли в магазин, – крикнул папа. – Девочки, вам что-нибудь нужно? Мы ответили, что нет. – Я возьму эгг-ног [3], – завил папа, добавляя его в список. – И мне все равно, что пить его вредно. Сегодня можно! Мама не спорила. В такой праздник не обязательно следить за холестерином. Во мне нарастало воодушевление. Все-таки мы хорошо отметим Рождество в этом году. Вдруг сверху послышался испуганный крик. – Патриция! – звала меня Эмили. Я вихрем пронеслась по ступенькам и влетела в ее комнату. Эмили лежала неподвижно, натянув одеяло до подбородка. Я присела рядом с ней на кровать. – Все в порядке? Девочка кивнула и сжала мою ладонь. – Ты испугалась, когда проснулась? Она опять кивнула. Я помогла Эмили подняться и притянула ее к себе. – Все будет хорошо. Девочка обняла меня, и я остро почувствовала, как нужна ей. – Знаешь, что сегодня за день? Эмили покачала головой. – Канун Рождества. А знаешь, что будет завтра? – Рождество, – прошептала девочка. – Точно. Мы сейчас готовим внизу разные пироги и конфеты, а еще я пригласила к нам на праздник Грету и Хэла. Эмили кивнула, однако продолжала сидеть тихо. – А на небесах бывает Рождество? – спросила она. – Да. Там каждый день Рождество. – Я бы хотела, чтобы мама была рядом. – Знаю. – Я поцеловала Эмили в лоб и крепко прижала ее к груди, касаясь щекой ее макушки. Всю жизнь она будет тосковать по матери, а в праздники ей придется особенно тяжело. Я стиснула ладошку девочки. Эмили огляделась. – А где Лапа? Больше она не хотела говорить о маме. Я подскочила. – Ой, я же забыла ее впустить! У нее, наверное, уже на усах сосульки! Эмили побежала вниз, торопясь спасти Лапу. Она распахнула дверь, и сразу увидела собаку, которая радостно виляла хвостом, как будто на улице вовсе не было тридцати градусов [4]. Схватив Лапу за ошейник, девочка затащила ее в дом и обняла, стараясь согреть. – Нужно налить ей горячего шоколада! – Давай начнем с чего-нибудь попроще. – Я кивнула на собачью миску. – Корм – тоже неплохо! Девочка набрала горсть корма и протянула Лапе. Собака слизала угощение. Эмили вытерла руку о пижаму и последовала за мной в кухню. – Доброе утро, Эмили, – поздоровалась мама. – И счастливого Рождества! Девочка села за стол и стала наблюдать, как она готовит. – А мы сегодня пойдем на представление? Мы удивленно посмотрели на нее. – Какое представление? – переспросила я, споласкивая руки. – Со всеми зверями, Марией и Иосифом! Мама рассмеялась, запрокинув голову. – А, рождественское представление! – Мы сегодня пойдем, куда тебе захочется. – Я поставила перед Эмили омлет, положила ей в тарелку тост и налила стакан молока. Завтраки готовить я уже приноровилась. |