Онлайн книга «Его княгиня»
|
Наконец Селин остановилась в двух шагах. Замерла. А затем облизнулась и просипела. — Иди же ко мне, красавчик, иди, утоли жажду своей госпожи. Она протянула к Таро руки, грязные, покрытые незаживающими язвами. Сделала шаг. Ногти царапнули по щиту. — Селин, — он не мог, не хотел оставить попытку докричаться до нее, — Селин, вспомни. Я Таро! Мы должны были остановить Разлом. Я убил тебя и сделал вампиром. Вспоминай, Некрос тебя побери! ВСПОМИНАЙ! Таро и сам не понял, как ей удалось ослабить щит и скользнуть внутрь контура защиты. А в следующий миг Селин с нечеловеческой силой ударила его в грудь, прижимая к стене лачуги. — Моооой! — прорычала она в лицо, обдавая душным смрадом давно немытого тела, гнилых зубов, разложения, распада… безумия. Темно-коричневый колтун сбился набок, и Таро увидел ее глаза. Наконец. — Селин, — выдохнул беззвучно в перекошенный рот. И только крепче прижал к себе, когда ноги магессы подогнулись, когда из носа, из ушей, из глаз хлынула кровь. — Прости, прости меня, — раз за разом шептал он, тыкаясь губами в горячую макушку, — прости, что убил тебя еще тогда… Нащупал в лохмотьях тонкую руку, сжал. Пульса не было, да и не могло быть. Магия крови позволяет убивать быстро и почти безболезненно. Он потерял ощущение времени. Не знал, сколько простоял вот так, прижимая к себе то, что осталось от прекрасной Селин. Только бесконечное «прости», стынущее на губах вместе с дыханием, стальной обруч, стиснувший горло и слезы, намерзающие на ресницах. А еще — ощущение чего-то недоброго, неотвратимого… накрывающего его самого густой тенью. Таро угрюмо посмотрел на подошедшего Ратибора. Купец остановился, почтительно склонил голову. — Это… она? Я видел отблески, когда полыхнуло… Вот и подумал, что или ты, или… тварь… Маг разжал руки, и стынущее тело упало на грязный снег. Ратибор склонился над ней, осторожно отвел в сторону волосы. Лицо Селин тоже оказалось покрыто язвами, корками запекшейся крови, как будто неведомая хворь разъедала ее изнутри. — Это… женщина, — растерянно пробормотал Ратибор, — как же так? Почему? — Она была… — Таро закашлялся, в горле расцветал алый цветок боли с лепестками-лезвиями, — она была госпожой Пустошей. — Да как же… Как так? — Ратибор почесал бороду, — я видел однажды госпожу, она красавица, каких не рождается. А это… — Она была госпожой Пустошей, — повторил Таро, — но потом утратила рассудок. Вот и все. Обещай, что ее тело будет предано огню. Таро с трудом соображал, как дошел до Ратиборова подворья. Колкий цветок в груди не унимался, царапая лепестками-лезвиями, вырезая на сердце «Селин». «Се-лин». Нескончаемое число раз. Тогда, в далекой и погибшей ныне империи Солс магесса Селин была ему ближе, чем сестра, и уж конечно, куда ближе, чем любовница. Потом он сделал ее вампиром. А еще позже она сошла с ума, не пережив столетия боли и крови. «А этой ночью ты убил ее». Почему? Да потому что он был не в силах вернуть ей рассудок. Ну а в том, что вечная ночь лучше ночи безумного кошмара, маг не сомневался. Таро с силой провел руками по лицу. Ему нужно с кем-нибудь поговорить, рассказать о Селин, иначе она так и останется с ним до конца дней, сводя с ума, вырезая на сердце свое имя. Ноги сами принесли к двери опочивальни, где должна была спать его маленькая княгиня. «Ничего, проснется. Не так уж много мне и нужно». И толкнул дверь, не таясь. Петли скрипнули, Таро шагнул в темноту комнаты, невольно прислушиваясь к дыханию белобрысой пигалицы. Свеча давно догорела и погасла, пахло теплым воском и почему-то еловой смолой. «Она ведь спрашивала, кто я такой. Вот, сейчас и узнает. Расскажу… все». Ее дыхание… он не сразу его расслышал. Легкое, частое. Таро в два широких шага пересек расстояние, отделявшее его от кровати, сбросил на пол кафтан и осторожно присел на край. Он ожидал, что Злата сейчас проснется, подскочит, завизжит, наконец, но она даже не пошевелилась. «Пусть просто выслушает. Но — сейчас. Немедленно». Маг потянулся в темноте рукой, тронул ее, кажется, за плечо — по пальцам скользнули шелковой волной ее волосы. Потом сжал легонько, прижимая ладонь к тонкой ключице, такой хрупкой и холодной… — Злата! Теперь уже подхватил двумя руками, тряхнул хорошенько. «Твоя жена совсем плоха… умирает…» Сорочка, так неуместно приспустившаяся с острого плеча, промокла от ледяного пота. Голова запрокинута. Лицо белеет в темноте, словно кусок мела. Он тряс и тряс безвольное тело княгини, а она не откликалась, неподвижная, слишком холодная. — Твою мать! — вырвалось из горла рычание, — Злата! И, понимая, что иными способами не помочь, Таро швырнул женщину на постель и принялся сдирать с себя рубаху. Потом штаны. Пульс бухал в висках. В груди душной волной поднималась злость. Он обещал довести ее до замка в Пустошах, а княгиня, видите ли, изволит помирать. И это невзирая на то, что каждый раз он вливает в нее собственную силу. Другая бы уже козой скакала, а эта… Он буквально утонул в душной перине. Подхватил безвольное тело, рванул сорочку. Тело к телу, иначе не получится. И без того резерв пустоват, построение щита выпило немало сил. Маленькая, какая она маленькая, тощая и вся ледяная, как будто неведомая тварь выпивает ее жизнь! И, вливая в тонкие вены Силу, прижимая к себе хрупкое тело, Таро внезапно рассмеялся. Ну какой же он слепой идиот! Три обмена, и все впустую. Такое ведь не бывает просто так. …Утром ему придется поговорить с Велеей. Нет, не утром. Прямо сейчас. Некоторые вопросы нужно решать быстро, не затягивая. Он прислушался к дыханию женщины — хвала магии, оно стало глубже и размеренней. Правда, у самого Таро слегка кружилась голова, но ведь это не помеха, чтобы добраться до Велеи? Маг осторожно потрогал Злату. Теплая. Совершенно беззащитная… Рывком встал с кровати и принялся одеваться. Как назло, ощущение близости обнаженного женского тела не покидало. «Для Велеи — в самый раз». Он усмехнулся, нырнул в рубаху и вышел из опочивальни, теперь уже неслышно, крадучись. Пусть все думают, что он у своей драгоценной женушки. …А внизу, в тереме, Ратибор закатил ночную пирушку. Таро слышал, как суетится прислуга на кухне, бегают туда-сюда девки, гремят посудой. И это в то время как на заднем дворе, прикрытое тряпкой, ждет рассвета тело Селин. |