Книга Чувствуй себя как дома , страница 20 – Мария Британ

Естественно, я забываю подогнуть ноги. Ботинки чиркают по скалистой поверхности.

Прощайте, подошвы.

Но я не расстраиваюсь и парю в нескольких местах одновременно. Или вовсе — нигде. Я — падающая звезда. Загадывайте желание.

Туман рассеивается. Мой путь завершается так же стремительно, как и начался. Конечная — скала, впивающаяся в море черным клыком.

Кариес.

Между березами распята сетка, и я врезаюсь в нее, как муха в паутину. Несколько секунд ищу себя между потрепанными веревками. Себя десятилетнюю. Безрезультатно — я профессионал по игре в прятки.

Приземлившись, я отцепляю карабины. Неестественно прочные скалы, ветер слабый, растянутый, как жвачка, я, больше не падающая звезда, — все расслаивается. Туман стелется по траве, намазывается на нее маслом. Мы бы с моей любимой семьей стали беконом, и вышел бы бутерброд, но вот беда: нас здесь слишком мало.

Чуть поодаль, за дорогой, раскинулась роща. Я щурюсь. Между кленами — смутный силуэт мужчины. Огромные руки, — в них поместилось бы море — широкие плечи.

Господин великан выжидает. Хочет замести следы.

Он наблюдает за волнами — или за мной — не шевелится. Как дерево, по форме похожее на человека.

Раздается хохот, звонкий, трещинами расползающийся по туману. Илона. Новая падающая звезда.

— Чего застыли? Не понравилось?

Она отцепляет страховку и спешит ко мне.

— Понравилось. Хм… — Я кошусь на великана, а затем поворачиваюсь к Илоне. — Кто это?

— Где? Здесь никого нет, кроме нас.

— Там…

Только там и правда пусто.

— Ладно, — сдаюсь я. — Неважно.

Но чужак уже наследил в мыслях и где-то рядом с проклятым тиканьем нацарапал: «Важно».

Мы берем страховку и, обходя пропасть, идем обратно. Илона рассказывает мне, как счастлива жить по соседству с морем.

— У вас прекрасный сын. Очень интересный…

— Знаю я, о чем вы, — морщится она. — Просто… Чем ближе к морю, тем тяжелее прятать демонов. А у этого сорванца их хоть отбавляй.

— Вы не водили его к врачу?

— Он здоров, — откликается Илона чересчур резко для дружеской беседы. — Видите ли… Артем кое-что слышит. Кое-что, чего не слышат обычные люди. Конечно, психика ребенка не выдерживает.

Я пинаю камешек в пропасть, и его заглатывает море.

— О чем вы?

— Нечто умное и опасное общается с ним. Для этого нечто люди — домашние животные, — фыркает Илона. — Я не разрешаю Артему гулять самому. А муж, дурень, разрешает. Балбесы, что с них взять.

Мы возвращаемся к Павлу и Темычу. Они устроились под кленом за компанию с игрушками и жмурятся. Медитируют?..

Или беседуют с морем.

Я достаю из рюкзака пирожки. Мальчишки сразу же оживают, плюхаются на валуны у обрыва, и мы с Илоной присоединяемся к ним.

— Ешь, Темыч, а то дрыщ-дрыщем! — веселится Павел.

Жена пихает его в бок. Злится из-за «Темыча»?..

Странно, но сейчас, когда они так близко друг к другу, я не представляю их вместе. Даже сын для каждого — свой. Артем и Темыч. Они параллельны. И плевать, что спят в общей кровати.

Сердце сжимается. Градинаровы не идеальны. Не идеальны! Я спасу эту семью, построю им дом из букв.

Время мчится заодно с волнами. Илона и Темыч болтают не прекращая, и когда голоса внезапно затихают, я вздрагиваю.

Кто-то выключил звук. Павел бледнеет, Илона застывает, вцепляется в его локоть, а Темыч больше не играет с плюшевым кроликом. Шум волн, встревоженное дыхание ветра и — наше, возвращаются с кашлем Павла. Будто у него в легких — целое море.

Илона подскакивает и, спотыкаясь, несется к сумке.

Темыч зовет отца, дергает его за плечо, но тот не реагирует. Павел вот-вот вывернется наизнанку.

Илона трясется, и, когда подбегает к мужу со шприцом, едва держится на ногах. Я не вмешиваюсь, лишь наблюдаю. Удивительно — по безопасности жизни в школе у меня была пятерка. Заслуженная, я вызубрила весь учебник. Но сейчас, когда наступил момент «Х», в голове — ни строчки.

Суета прекращается быстро. Илона вводит лекарство Павлу в руку.

Темыч испуганно стискивает кролика.

Мир успокаивается. Павел еще покашливает, но уже не выворачивается наизнанку. Илона опускается на валун. Секунду назад эти двое пересеклись, а теперь опять параллельны.

Никто не издает ни звука. Нас оглушил кашель. Волны шумят предательски тихо, сердце бьется глухо, точно под ребра напихали ваты.

Мы запрыгиваем в «Волгу», когда Темыч вытаскивает из рюкзака телефон и тычет пальцем на время. В салоне душно. Павел выкручивает радио на максимум. Поет Titiyo — «Come Along». Эта песня им к лицу. К лицу моим параллельным персонажам.

Мы доезжаем до поселка за минут десять, не больше. Пока Павел заносит в дом рюкзаки со страховкой и игрушками, а я спрашиваю у Илоны:

— Что с ним?

— Аллергия, — слишком резко заявляет она. Шок? — Вообще-то я ношу лекарство для себя, постоянно летом задыхаюсь… Но в последнее время Паше тоже не очень хорошо. То пыльца, то пыль, то специи…

— Я люблю добавлять в выпечку ванилин. Ох… — Я хватаюсь за голову. — Что же вы не предупредили!

Илона хлопает меня по спине и исчезает в доме. За ней плетется Темыч и с каждым шагом все быстрее превращается в Артема.

* * *

До вечера я работаю над книгой. Печатаю, печатаю, печатаю… Но все не так. Параллельные линии ломаются и снова и снова рассекают друг друга.

Вот же она, Илона. Та, кто не любит, когда сына называют Темычем.

Вот Павел — человек, обожающий море и именно Темыча.

А вот мальчик с пакетом вместо лица, пощадивший лишь кролика и странного друга по имени Нечто.

У меня не получается их срисовать.

Я устанавливаю себе норматив по знакам — чтобы не выбиваться из ритма. Чтобы не захлебнуться. Звоню Рите в тысячный раз. В миллиардный — клянусь, что все отлично.

Не вспомнила.

Не пишу — ничего стоящего.

Покончив с нормативом, я выхожу на улицу. Мне так душно, точно я не напечатала ни буквы. А впрочем, это правда.

У калитки курит Павел. Дым обволакивает его и стелется туманом по земле.

Я взлохмачиваю волосы.

— Как вы?

— Лучше. Что, испугались? — хмыкает он и снимает очки.

— Есть немного. Простите.

— Забыли. — Он сжимает сигарету двумя пальцами и всматривается в нее с сожалением, словно курит стодолларовую купюру.