Книга Последняя Академия Элизабет Чарльстон , страница 49 – Ника Ёрш, Диана Соул

Она закрыла лицо руками и громко, очень правдоподобно, всхлипнула.

Я перевела взгляд на гардероб и вспомнила, сколько внутри коробок с платьями Виктории. Штук десять, не меньше, и все дорогие. Ее наряды вообще нельзя было назвать дешевыми.

Соседка, очнувшись, проследила за моим взглядом и добавила:

– Понимаю, о чем ты думаешь. Но меня всегда учили держать лицо в обществе, и если я буду носить обноски, моя репутация будет погублена. Поэтому вся моя стипендия уходит на одежду и поддержание образа.

– Стипендия? – удивилась я.

– Да, – кивнула Виктория. – Поэтому если неуд останется, то я лишусь последних денег. Лизбет, прошу тебя, помоги. Хотя бы попытайся. Ты – мой единственный шанс.

Она посмотрела на меня так проникновенно, что, пусть и нехотя, но я сдалась. Конечно, я не исключала, что Виктория умело мной манипулировала, однако – в конце концов – я и правда могла попытаться.

– Хорошо, я схожу к Фениру, – вставая со своего места, произнесла тихо. – Но ты тотчас же садишься писать эссе. Чтобы в случае победы тебе было что сдавать.

– Да-да! – радостно закивала Стоун. – Уже сажусь. Напишу все, что знаю, а что не знаю – выдумаю и тоже напишу! Иди! Пожалуйста!

Где искать преподавателя в вечерний час?

Точно не в лаборатории – там я была совсем недавно и магистра не наблюдала. Больше того, заглянув на его стол, хотела порыскать в папках – не нашел ли он чего интересного за прошедшее время, но, увы, все, что обнаружила – это клочок бумаги, где было накорябано: “Не лезь в мои дела, Чарльстон”. А стоило дочитать содержимое записки, услышала шкрябание самопишущего зачарованного пера. Оно старательно выводило в журнале: “Двадцать часов тридцать минут. Объект накормила нечисть, ознакомилась с содержимым столешницы и недовольно фыркнула”.

Пришлось фыркнуть еще раз и гордо уйти, чувствуя все нарастающую обиду. Хотя после того, как задумалась и проанализировала поведение Фенира, объяснить причину плохого настроения не смогла. Он был молодцом. Вся академия тихонько перешептывалась о том, что магистр не смотрит больше в сторону дам. Конечно, тут была и обратная сторона медали – народ сразу придумал два “чудесных” объяснения усмирению нрава Виктора. Первое от девушек: он встретил женщину и влюбился! А она – подлая – отказала! (Поговаривали, что предмет воздыханий замужем). И теперь магистр страдает, томно вздыхает над ее портретом, возможно, даже пускает скупую мужскую слезу ночами в подушку. Эта версия была забавной и каждый раз вызывала на моем лице улыбку.

Я представляла мечущегося в кровати Фенира, мечтающего об одной-единственной (лица которой он, к сожалению, не помнит), и смеялась про себя так, как недостойно это делать воспитанной леди. Потому что Виктор и любовь были антонимами, как день и ночь.

Вторая версия, гуляющая по коридорам академии, была не столь радужной. Мужская часть студентов тихо обсуждала вероятность причастности магистра к убийствам дам легкого поведения. И винить их в этом я не могла: парни читали газеты и не были влюблены в ослепительного Фенира.

Слушая все это, я продолжала учиться и изредка появляться в лаборатории, чтобы накормить нечисть. А еще – чтобы увидеть магистра. Вслух я бы никогда не сказала, но про себя, сделав паузу между зубрежкой и практикой, могла признаться – мне было волнительно за Фенира. Что он делал? Как искал преступника? Как чувствовал себя, понимая, что все больше людей смотрят на него с подозрением?

Вот только застать преподавателя на месте не удавалось, а на редких занятиях с ним понять его настроение было сложно. Он быстро рассказывал тему, без огня и прежнего задора отвечал на вопросы, раздавал задания и пропадал.

Дошло до того, что я сама начала скучать по язвительным шуточкам Фенира. И теперь, когда Виктория уговорила меня найти его и попробовать уговорить убрать неуд из журнала, я была несказанно рада такой возможности для встречи. Быстро продвигаясь по темным коридорам академии, мысленно я уже представляла путь к домику магистра, расположение которого “случайно” узнала, прогуливаясь по окрестностям.

По пути встречая редких прохожих, я опускала взгляд и прятала лукавую улыбку, сама не понимая, почему веду себя столь странно. Будто шла на тайное свидание или запрещенную встречу, от предвкушения которой кровь начинала закипать в жилах.

Покачав головой, я усмехнулась собственным мыслям: надо же, придумать себе такое!

Стоило выйти на тропинку, огибающую можжевеловые заросли, как беспокойство возросло в разы. Дрожь прошла по позвонкам, пересчитывая их от шеи до…

Я замедлила шаг, но не остановилась. Дождь сегодня закончился, и теперь ветер ласково перебирал мои волосы, словно пытался успокоить, а глаза сами нашли нужный домик перед следующим поворотом тропинки.

Еще несколько минут, и цель была достигнута: я остановилась у крепкой дубовой двери и, облизнув враз пересохшие губы, схватила ручку-кольцо с головой льва внизу. Только постучать не успела.

– Толкни ее, Чарльстон, – услышала сзади, вздрогнув всем телом.

Обернувшись, уткнулась носом в магистра Фенира. Как и когда он успел подойти настолько близко и незаметно – оставалось загадкой. Хотя вопросы наверняка нарисовались на моем лице.

Виктор, вместо того чтобы отвечать, раздраженно цыкнул и, обогнув меня, сам толкнул дверь. Она открылась, явив нам темный проход в дом.

– Идешь? – спросил Фенир, проходя мимо. – Если нет – закрой за мной, дует!

И сразу стало как-то легче и привычнее. Чего я, в самом деле, растерялась? Это ведь тот самый, уже привычный мне наглый тип, хам и просто заносчивый гад!

Я шагнула следом, плотно закрывая дверь, и шепнула заклинание для вызова светляков. Пахнуло несвежими носками. Следом пришел свет, и я поморщилась от жуткого бардака, царящего в холле.

– Вы что, обнищали? – неласково спросила я у магистра, спина которого как раз исчезла за очередной дверью. – Уборщицу нанять не по карману? У вас зонты и шляпы на полу!

– Вешалка оборвалась, – раздалось в ответ. – Кинь плащ где-нибудь. Сама найди место.

Я еще раз посмотрела на кучу разбросанной обуви, одежды, каких-то бумаг в коробках и даже оставленной посуды. Вздохнув, аккуратно двинулась вперед, стараясь ничего не задеть, и вошла следом за Фениром.

В маленькой комнатке, наверное бывшей его кабинетом, все было еще хуже. Бумаги и книги заполучили помещение в плен, а Виктор за столом смотрелся среди них заложником.

– Что происходит? – спросила я, хмурясь.

– Погоди, – отмахнулся Виктор, после чего смял только что прочитанную бумагу и швырнул ее в область, где смутно вырисовывался камин. – Что за невезение! Придется ехать лично.

– Магистр, – позвала я. – Вы как?

Он сфокусировал на мне задумчивый взгляд, поджал губы, качнул головой.

– Что ты здесь делаешь? – спросил наконец.