Книга Два мужа для ведьмы , страница 34 – Любовь Сладкая

— Только один день? — словно изумился парень.

— Вполне достаточно, — вместо меня мрачно ответила ему маменька. — У баронессы Милены де Суарже, вдовы, есть дома кое-какие обязанности, если не сказать — приятные хлопоты.

— Да? И какие же? — развязно откинувшись на спинку и широко расставив ноги, спросил Ковальский. — Уж не замуж ли собралась?

— Оно самое, — снова вместо меня сказала мама.

— А что, от смерти барона уже миновал год?

— Почти, — на сей раз, я решила вмешаться в разговор и ответить сама. — Остался всего месяц, так что…

— И кто же претендент на твою руку и сердце, Милена? — громко отхлебывая из чашки и сверля меня глазами, не переставал развязничать парень. Я с удивлением посмотрела на маму, но она сидела, словно истукан, и только ее сердитые глаза метали молнии.

— Пока что рано говорить об этом… — угрюмо буркнула я. — Что ж, мне пора пойти и отдохнуть, что-то я слишком вымоталась в дороге.

После этих слов я встала и, подобрав юбки, устремилась в сторону своей спальни, чтобы проторчать там до самого вечера, перелистывая книжки и время от времени погружаясь в полудрему. Немудрено, что именно из-за этого я плохо спала ночью.

Зря только проворочавшись до полуночи в кровати, я все-таки решила встать и выйти на террасу, чтобы подышать там свежим воздухом. Но когда бледная полоска света упала на диванчик, стоящий там, я увидела сидящую на ней и целующуюся пару. Конечно же, это была моя маменька и Серж. Я не решилась вмешиваться и снова возвратилась в опочивальню.

Утром, ни свет, ни заря я разбудила своих служанок. Мой мальчик просыпался рано, поэтому я не боялась нарушить его режим.

— Мы уезжаем домой, — приказала я Леониде, — через час карета должна стоять у крыльца, а в ней — лежать все вещи.

— А как же ваша маменька? Она же еще спит. Неужто даже не попрощаетесь?

— Я оставлю ей записку, — сказала я. — Главное, ради чего я ехала сюда, мы уже обговорили, дольше оставаться не имеет смыла.

— Можно спросить? — хитро сощурилась лукавая служанка, общающаяся со мной на правах подруги. — Что, графиня Мари приревновала своего слишком юного кавалера к вам?

— А ты что, тоже это заметила? — удивилась я.

— А то как же, — хихикнула проныра, — об этом все уже шушукаются. Ох, госпожа, да тут и слепому все понятно: этот щеголь влюблен в вас по уши и, думаю, маменьку вашу он обхаживает только ради того, чтобы поближе подобраться к вам.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — от досады закусив нижнюю губу, буркнула я. — Все совершенно не так…

— Ах, баронесса, мне ли не знать мужчин. Да когда покойный барон Экберт…

— Молчи.

— Вот только… клянусь вам, если он сегодня же не попросит вашей руки у графини, то я буду не я, и тогда можете плюнуть мне в лицо.

— Вот как? Тогда… тем более следует как можно быстрее уезжать отсюда, я не хочу никаких недоразумений. Вот еще что вздумали.

Наспех собрав свои драгоценности, я передала их Леониде, а потом села у секретера и написала маменьке слезное письмо, прося ее прощения за скоропалительный отъезд — якобы в связи с моим плохим самочувствием.

* * *

И вот, минуя главные ворота, мы проехали мимо живой изгороди, которую приказал устроить мой отец — низенькие кустики жасмина, полыхали ярко-красной листвой, а дальше покатили по темно-серой брусчатке в сторону леса. Утро выдалось с морозцом, и я куталась в подбитый мехом плащ, прислонившись плечом к Леониде. Две няньки сидели напротив нас, одна из них держала на руках моего мальчика, беззаботно играющего деревянной лошадкой, сделанной, как и все игрушки, искусным мастеровым из деревни Веселково.

"А не это ли Веселково, откуда мой покойный муж брал для утехи себе девиц?" — задумалась я, удивляясь тому, что как-то позабыла о разговоре с маменькой и ни разу не расспросила барона Экберта — правда ли то, что у него есть особенная деревня.

— Послушай, Леонида, — толкнула я служанку, — вот что хочу тебя спросить.

— А? Что?.. — словно очнулась та, наверное, успев, задремать.

— Говорю, как там деревня Веселково?

— Хорошо, госпожа баронесса, — встрепенулась Леня, — управляющий не докладывал ни о чем плохом. Женщины рукодельничают, мужчины исправно поставляют мебель, железные изделия и украшения… Торговля идет удачно, так что… А отчего вы полюбопытствовали?

— А ты сама-то откуда? — спросила я.

— Оттуда же, из деревеньки этой.

— Вот что… — взяв из рук Мишеньки лошадку, я сделала вид, что внимательно ее разглядываю (нянька же вместо этого одарила его пестрым петушком с золочеными лапками и гребешком из самоцветов). — А это правда, что в Веселково живут особенные люди?

— Ага. Все как на подбор, — похвасталась служанка, и горделиво приподняла подбородок вверх.

— И что налоги они не платят?

— Как не платят? — удивилась Леня. — Да от торговли платьем, шубами, кружевным бельишком, вышитыми полотнами, мебелью, оружием, украшениями и многим другим в нашу доходную книгу вписываются немалые суммы. От иных деревень и за год не получаем того, что веселковцы шлют изо дня на день. Там же что ни мужик — то мастеровой, что не баба — то искусница. Да на наш деревенский храм сама королева приезжает посмотреть, и картины у нас заказывают.

— Даже так? — хмыкнула я, решив, что мне непременно следует поехать в Веселково, чтобы самой все это увидеть.

— А баронский замок? А ваша одежда, госпожа Милена? Ведь все оттуда. Конечно, есть вещи, что приобретенные у купцов, но в основном… Золотые руки у наших, у деревенских.

— Я еще вот о чем, — нервно теребя в руках лошадку, таки осмелилась я спросить, — когда я еще не была замужем за бароном, то… до меня доходили слухи, что как будто бы в той деревне живут… бывшие любовницы покойного барона Экберта, это правда?

— Ну да, — внимательно посмотрела на меня девушка.

— Так это правда? И то, что бывший хозяин брал себе невест, чтобы переспать с ними до того, как те лягут в супружеское ложе с законным мужем?

— Он удостаивал такой чести только самых красивых, — лукаво сощурила глаза Леонида.

— И что, было такое, что от таких отношений рождались дети?.. — мой голос перешел на полушепот, а от страшной догадки кольнуло в сердце.

— Об этом не беспокойтесь, баронесса, если такое и случалось, то кто сознается? Будьте уверены: у барона Экберта де Суарже есть единственный законный наследник — и это ваш сыночек Мишель. Все остальные — дети своих отцов, вот и все.

— А я-то думала, что все это просто сказки, — отдав лошадку няньке, я откинулась спиной на мягкую спинку дивана и закрыла глаза.

"Целая деревня ремесленников, — думала я. — Счастливые люди; возможно, все они там хорошо образованны и живут, припеваючи. Ну что ж, так тому и быть, пусть все остается, как и было при прежнем хозяине. Потому что… наверняка среди них есть незаконнорожденные дети и даже внуки моего покойного мужа, барона. Как хорошо он все придумал"