Книга Ренар Холл , страница 29 – Екатерина Романова

— Это ваше животное? — наслаждаясь теплой бархатной кожей лаки, я получала не меньшее удовольствие, чем урчащий Гессен. Он закрыл глаза и издавал низкий гортанный звук, похожий на мурчание котенка.

— Моего брата, — на губах господина Ренара играла легкая улыбка. Он тоже поглаживал шею лаки.

— У вас есть брат?

— Был, — мой неосторожный вопрос стер мимолетную улыбку, от чего сердце неприятно сжалось.

— Простите, я не хотела…

Мужчина, не глядя на меня, развернулся и подошел к шкафу. Открыл деревянные створки и произнес:

— Здесь тамбала и сухой шалфей — любимые лакомства Гессена. Тамбала — основное питание, — он указал на коричневые желеобразные кубики размером с ладонь, — шалфей — чтобы баловать.

Слово "баловать" из уст господина Ренара звучало непривычно. Я не смогла подавить улыбку и понятливо кивнула. Мужчина показал жестом, чтобы я занялась своими непосредственными обязанностями:

— Простите, — смутилась своей непонятливости и, взяв ладошками тамбалу, холодную, но совсем не липкую, как мне сперва показалось, я хотела покормить лаки, но плут опередил меня и, ловко подцепив языком еду, снова толкнул в объятия эрцгерцога. Я неуклюже уткнулась носом в широкую грудь мужчины. От него приятно и едва уловимо пахло кедром и костром… — Простите, — очередное смущенное извинение.

— Слишком много "простите".

— Пр… — я осеклась, понимая всю глупость происходящего и от стыда закрыла лицо ладошками, прижавшись к груди его высочества. Гессен вновь и вновь толкал меня мордой в спину, не позволяя отстраниться от господина Ренара.

— Гессен настойчив. Хочет, чтобы я вас простил, — сухая констатация факта. Но я почти не слышала слов, чувствуя лишь теплые ладони на своей талии и наслаждаясь случайной близостью, которая наверняка не повторится.

— Господин Ренар, у меня не было злого или корыстного умысла, — я отважилась поднять глаза, надеясь, что смогу убедить эрцгерцога, надеясь, что он поверит без лишних слов.

Он смотрел на меня, словно читая, как книгу, а затем произнес:

— Знаю.

— Спасибо, — улыбнулась я, а Гессен, словно понимая, с облегчением фыркнул и перестал толкаться. Однако он стрелял глазками в шкаф и рыл копытом сено. — Кажется, кто-то заслужил пучок шалфея. Как вы думаете, господин Ренар?

— Теперь это ваш подопечный, вам и решать.

— Что это значит? — настороженно замерла.

— Вы больше не будете прислуживать в доме. Отныне ваше место здесь.

— На… на конюшне? — упавшим голосом выдохнула я. Так и думала, что за провинности меня отправят заниматься тяжелым и неприятным делом. Например, разгребать навоз за лаки и конями, коих в соседних вольерах было не мало.

— Рядом с Гессеном, — поправил он. — Это особое животное. Он никого к себе не подпускает, но всем лаки требуется забота.

— Кто же за ним ухаживал прежде?

— Уверен, вы сможете найти общий язык, — уходя от ответа, отчеканил он.

Я достала из шкафа пучок шалфея и протянула животному. Лишь сейчас заметила, что лаки хромает и хромает сильно. Он подошел ко мне, съел пучок травы и с удовольствием прожевал, лизнув меня в благодарность огромным шершавым языком.

— Что с ним случилось?

— После смерти моего брата Гессен пропал. Его нашли через неделю недалеко от Ренар Холла. Вылечили, как смогли, но… Лаки очень любят свободу, волю и скорость. Теперь он этого лишен… Хотел бы я снова видеть, как развевается на ветру его огненная грива и как искрятся радостью глаза. Он напоминает мне брата.

Впервые его высочество был столь разговорчив, а я слушала, словно завороженная, наслаждаясь теплом, уютом и обстановкой.

— Обещаю, буду заботиться о нем как о самой себе. Только… чем мне заниматься в остальное время?

— Уверен, вы найдете, чем себя занять. Юные леди всегда находят занятия. Мне пора.

— Уже? — разочарованно протянула я и вновь смутилась. Какая глупая непосредственность.

— Не тревожьтесь, Джаспер вас не тронет, — по-своему истолковал мои слова хозяин дома. И слава богине матери, что понял не превратно.

— Вы в этом уверены?

Удивленный взгляд. Конечно, он в этом уверен, иначе не стал бы утверждать. Чтобы заполнить неловкую паузу, я сняла кафтан и протянула господину Ренару.

— Спасибо.

Он накинул его на плечи и, не став застегивать, двинулся к другим стойлам. Машинально последовала за хозяином. Он вывел своего лаки, высокого, статного, с надменным взглядом и снежной гривой. Мы вышли во внутренний двор замка. Холодный воздух тут же развеял иллюзию о месте, в котором я находилась, но впервые за все время на улице не было пурги. Даже снегопада не было. Сизое небо хранило задумчивость, но не более.

Господин Ренар, проверяя крепление седла, спросил:

— Пожелаете мне удачи?

— Нет, господин.

Он вскинул брови и с удивлением посмотрел на меня, ожидая объяснений:

— Удача нужна слабым. Тем, кто не способен рассчитывать на собственные силы. Вы же справитесь со всем благодаря своим знаниям, опыту и умениям. Я верю в это.

Посмотрев на меня как на диковинного зверька, он о чем-то задумался. Хотела бы я в этот момент прочесть его мысли, но, увы…

Так ничего и не ответив, господин Ренар ловко оседлал лаки и, не прощаясь, стремительно унесся прочь, оставив в напоминание о себе лишь снежный ворох.

Постояв немного и стараясь заглушить досаду с примесью острого одиночества, я вернулась в конюшню, где меня встретил Гессен. Его загон был открыт, потому животное могло свободно передвигаться. От распорядителя конюшни я узнала, что в мои обязанности входит кормление, внешний уход, общение и прогулки. Но, как меня убеждали, со смерти своего хозяина, Гессен не покидал даже своего вольера, потому мне откровенно сочувствовали, заверяя, что скотина агрессивная и неблагодарная.

Я вернулась к стойлу, откуда, заслышав мои шаги, навстречу тут же вышел лаки. Как преданный пес, он махал огненно-солнечным хвостом и, казалось, улыбался. Мне хотелось отблагодарить животное за доверие, а господина Ренара за доброту и понимание.

— Гессен, ты позволишь мне осмотреть твою ногу?

Животное сразу изменилось и отошло от меня на пару шагов, покосившись недоверчиво.

— Обещаю, что не причиню тебе вреда. А, если будешь послушным мальчиком, то дам пучок шалфея.

Потоптавшись на месте, Гессен ушел в свое стойло. Сначала я разочаровалась, ведь мне показалось, что у нас сложились доверительные отношения, но, когда услышала настойчивое ржание, то поняла, что меня пригласили в гости. В конюшне лаки чувствовал себя неуютно. Я закрыла калитку и подошла к нему ближе, погладила по шее: