Книга Миллион мелких осколков, страница 2 – Джеймс Фрей

Так что это было?

В смысле?

Что ты принимал?

Понятия не имею.

Как это понятия не имеешь?

Не помню.

А что ты помнишь?

Так, обрывки и осколки.

Например?

Не помню.

Мы едем еще несколько минут в тяжелом молчании и приезжаем на место. Выходим из машины, заходим в дом, я сразу иду в душ, потому что больше не могу терпеть. Выйдя из душа, нахожу на своей кровати чистую одежду. Одеваюсь и иду в комнату родителей. Они сидят, пьют кофе, но замолкают, едва я вхожу.

Привет.

Мама снова начинает плакать, отводит взгляд. Отец смотрит на меня.

Чувствуешь себя лучше?

Нет.

Тебе нужно поспать.

Я и собираюсь.

Вот и хорошо.

Смотрю на Маму. Она на меня не смотрит. Я вздыхаю.

Я просто.

Отвожу взгляд.

Я просто, в общем.

Смотрю в сторону. Не в состоянии я смотреть им в лицо.

Я просто, в общем, хотел сказать спасибо. За то, что встретили меня.

Папа улыбается. Берет Маму за руку, они поднимаются, подходят ко мне и обнимают. Мне не нравится, когда они прикасаются ко мне, поэтому я отстраняюсь.

Покойной ночи.

Покойной ночи, Джеймс. Мы любим тебя.

Я отворачиваюсь, выхожу из комнаты, закрываю дверь, иду на кухню. Обыскиваю шкафчики, нахожу нераспечатанную бутылку виски. От первого глотка желудок вздрагивает, но следующие идут хорошо. Иду к себе в комнату, пью, выкуриваю несколько сигарет и думаю о ней. Снова пью, курю и думаю о ней, и в какой-то момент наступает темнота и память отключается.

Я снова в машине, опять болит голова, изо рта несет. Мы едем по Миннесоте на северо-запад. Отец с кем-то созвонился, устроил меня в клинику, выбора у меня нет, поэтому я соглашаюсь, пока это меня устраивает. Холодает.

Лицо болит еще сильнее, жутко распухло. Трудно говорить, есть, пить, курить. В зеркало лучше не смотреть.

Заезжаем в Миннеаполис за моим старшим Братом. Он живет в этих краях после развода и знает дорогу до клиники. Он садится рядом со мной на заднее сиденье и берет меня за руку, это успокаивает меня, потому что я боюсь.

Заезжаем на стоянку, паркуемся, я допиваю бутылку, мы выходим из машины и направляемся ко входу в клинику. Я, Брат, Мать и Отец. Все семейство в полном составе. Шествуем в клинику.

Я останавливаюсь, родные тоже. Рассматриваю больничные корпуса. Низкие, длинные, с переходами. Функционально. Дешево. Сердито.

Хочется удрать, или сдохнуть, или обдолбаться. Ослепнуть, оглохнуть, не чувствовать ни хера. Заползти в нору и никогда не вылезать. Стереть следы своего существования с карты мира. С этой гребаной карты. Я делаю глубокий вдох.

Идемте.

Мы входим в маленькую приемную. За столом сидит женщина, читает журнал мод.

Поднимает глаза.

Чем могу помочь?

Отец делает шаг вперед и вступает в разговор, а мы с Братом и Матерью садимся на стулья.

Меня трясет с головы до ног. Ноги, руки, губы, грудь. Дрожат крупной дрожью. Бог его знает, почему.

Мать с Братом подвигаются ближе ко мне, берут каждый меня за руку, сжимают, они видят, что творится со мной. Мы смотрим в пол и молчим. Ждем, держимся за руки, дышим и думаем.

Отец заканчивает разговор с дежурной, отворачивается от нее, подходит к нам. У него довольный вид, дежурная звонит по телефону. Отец опускается на колено.

Тебя примут сегодня.

Ладно.

Все будет отлично. Это хорошая клиника. Самая лучшая.

Ясно.

Ты готов?

Наверное.

Мы встаем и идем в другую комнатку, там за столом перед компьютером сидит мужчина. Он поднимается при виде нас и встречает на пороге.

Простите, но вам следует уехать.

Отец кивает.

Мы обследуем его, а вы позвоните позже и узнаете, как дела.

Мать начинает плакать.

Он в хороших руках. Не волнуйтесь.

Брат отводит глаза в сторону.

Он в хороших руках.

Я поворачиваюсь, они обнимают меня. Каждый по очереди, очень крепко. Сжимают и держат. Как могу, показываю им, что я в порядке. Ни слова не говоря, переступаю порог комнаты, мужчина закрывает за мной дверь, они остаются за дверью.

Мужчина указывает мне на стул и возвращается за свой стол. Улыбается.

Здравствуйте.

Здравствуйте.

Как себя чувствуете?

А как выгляжу?

Не очень.

Чувствую еще хуже.

Вас зовут Джеймс. Вам двадцать три года. Вы живете в Северной Каролине. Все правильно?

Пока правильно.

Вам что-нибудь известно о нашем заведении?

Нет.

Хотите что-нибудь узнать?

Все равно.

Он улыбается, пристально смотрит на меня. Потом говорит.

Наша клиника – старейшее в мире заведение по лечению наркотической и алкогольной зависимости. Мы открылись в 1949 году в старом здании, оно находилось на этом участке, а сейчас здесь тридцать два корпуса, которые соединены между собой. Мы вылечили больше двадцати тысяч пациентов. У нас самый высокий процент выздоровления в мире! У нас шесть отделений, три мужских и три женских, в них постоянно пребывают двести – двести пятьдесят пациентов. Мы считаем, что пациенты должны проводить у нас столько времени, сколько необходимо для их выздоровления, мы не выставляем пациентов после двадцативосьмидневного курса. Хотя пребывание здесь стоит дорого, но многим пациентам мы предоставляем финансовую помощь. У нас есть благотворительный фонд, в нем несколько сот миллионов долларов. Мы не только лечим. Мы занимаем ведущие позиции среди научных и учебных центров в области исследования зависимостей. Считайте, вам крупно повезло, что вы попали к нам. Радуйтесь тому, что вы на пороге новой жизни.

Я смотрю на него. Молчу. Он смотрит на меня и ждет, что я что-нибудь скажу. Неловкий момент. Он улыбается мне.

Вы готовы начать?

Я не улыбаюсь ему.

Да.

Он встает, и я встаю, мы выходим в коридор. Он говорит, я молчу.

Двери не запирают, так что всегда можно выйти, если захотите. Наркотики запрещены, если обнаружится, что вы их принимаете или храните, вас отправят домой. С женщинами, кроме врачей, медсестер и персонала, можно только здороваться, разговаривать запрещено. Если нарушите это правило, вас отправят домой. Есть и другие правила, но с ними вы ознакомитесь в свое время.