Онлайн книга «Степанида и 7 женихов»
|
— Поверка завсегдась на самом тяжком зиждется, — сумничала Лукерья, — состязание с плотью! Вот так-то… — Я справлюсь, Лукерья! — заявила Степанида, глубоко вздохнув и сказав решительно, — справлюсь! Костьми лягу — справлюсь! — На четыре кости возляжешься — захихикала охоронница. — Не смейся! Я серьезно, я смогу! Давай книгу! — Письмовник! — Давай Письмовник! Ты хотела, чтоб я осознала, и я осознала! Другого пути все равно нет. «Не красна книга письмом, красна умом» После долгой тишины, когда Лукерья предавалась последним сомнениям, стол в кухне вдруг подпрыгнул и на нем очутился толстый потрепанный фолиант, пылью припорошенный. Степанида подкралась к нему, села на резной табурет, да только прикоснуться не решилась, разглядывала. Обычная книжица без названия и автора. Коричневая линялая обложка, желтые листки. — Не гляди, что палитурка неприметная, — подала голос Лукерья, — про то, ценности великой. — А я и не гляжу на потрепанность, — шепотом, — благоговею… — Эт верно… — Что, уже можно брать и читать? Или как? — Чатай… Вспотевшими от волнения руками Степанида взялась за обложку и медленно открыла. Шутка ли, знания сотен Слагалиц перед ней, как не оробеть от такого? Вот только никаких надписей на первой странице не оказалось. А так же на второй, третьей и так дальше. — Лукерья, а та ли книга? — спросила растеряно. — Письмовник, — поправила Лукерья, — а как же, иные не имеются. — Но здесь пусто! — От непутевая! — выругалась охоронница, — я ж баяла, ПамятнОй Письмовник-то. — То есть? Да говори ты прямо! — Не письмена в нем, а сбереженная память! Клади руку, бестолочь! — Лукерья, я тебя уволю за непочтительность! — пробормотала Степанида, — а какую руку? — Сердешную. Не уволишь, без харчей останешси, — хихикнула. Степанида возложила левую ладонь на первую страничку и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, а потом женщина ощутила движение воздуха. Распахнула глаза и увидела, что сидит она на Слагальей Поляне, у самого ручья. На себе обнаружила белый льняной сарафан до пят и книгу, лежащую на коленях. Удивленно по сторонам поглядела. Никого. — Эй, есть тут кто? — прошептала встревоженно. — Отзови пришлого, тогда и разговоры водить станем! — раздался рядом строгий женский голос, от которого у Степаниды аж сердце в пятки ушло. — К-кого? — Чуждый на Поляне! — ответили ей, — отзови! — А к-кто? — Не ведаешь кого привела в святыню? — Я не приводила никого! — возмутилась, — это Вы про медведя, сейчас, говорите? — Эх, молодо-зелено! Повторяй! Прогоняю прочь пришлого, чуждого… — Прогоняю прочь пришлого, чуждого… — На Поляну пришедшего… — На Поляну пришедшего… — Три разочка! — Прогоняю прочь пришлого, чуждого, на Поляну пришедшего, — затараторила Степка, — прогоняю прочь пришлого, чуждого, на Поляну пришедшего, прогоняю прочь… Внезапно поднялся сильный ветер, от которого трава на поляне всколыхнулась, по воде рябь пошла, листья, сорванные с деревьев, в лицо ударили. Степка покрылась мурашками от холода в тонком платье, волосы во все стороны разлетелись. Она покрепче за Письмовник схватилась, к груди прижала, голову наклонив. Но ветер так же внезапно прекратился, как и начался. Подняла Степка голову, волосы с лица убрала и вздрогнула, увидев, что сидит перед ней молодая женщина в цветастом сарафане, с толстой рыжей косой, через грудь переброшенной, вся в веснушках, да с разноцветными, как и у нее, Степки, глазами. — З-здрасте… — И тебе не хворать, наступница, — улыбнулась женщина, — как звать-то, тебя? — Степанида! — А меня Евдотья, будем знакомы. — Евдотья? Не Ильинична, случайно? — Ильинична, — подтвердила женщина. — Так Вы, значит, бабушка моя? — Может быть и так! — совершенно спокойно согласилась рыжая, — я — воспоминания прошлого, не будущего, когда знания сберегала у меня еще даже деток не было. — А, как Вы их сохраняли? — поинтересовалась. — Как накопила знания, так сразу и сохранила. Ты тоже, как сумеешь, нечто новое, должна в книге сберечь для своих наступниц. — Это что, типа бэкапа? Сдуреть! — восхитилась Степка. — Слова такого не знаю, а что это? — Э-э-э, в мое время так называют резервное копирование данных на каком-либо носителе, — пояснила Степанида, — получается, что Письмовник — носитель. А воспоминания Слагалиц — резервные копии. — Слова-то какие чудные, иноземные, — покачала головой Евдотья, — ты мне другое скажи, почему на тебе наряд невенчанки? — Степанида поглядела на свое платье и плечами пожала, сама этим фактом заинтересованная. — Эм, ну, я не замужем, пока еще… — А как же ты Письмовник-то получила? — совсем опешила «бабушка». — Послушайте, здесь дело такое. Случай особый, поэтому охоронники и отдали мне его раньше времени… Не ругайте, их, пожалуйста… — Так-так, а что стряслось-то? — Понимаете, у меня в женихах одновременно оказались лесник и водяник… — и поведала Степанида прародительнице все, что с ней случилось с самого начала. Женщина слушала внимательно, иногда останавливала, вопросы задавая. А когда Степка рассказ завершила, рассмеялась задорным звонким смехом. — Ой ничего себе, былица-небылица! Повезло тебе, внучка! Целые две силушки природные в женихи оттяпала! — М-да? — приподняла бровь Степка, — думаете? А вот у Лукерьи это страх вызвало. Как бы эти силы между собой не поссорились. — Так выбери обоих, нам же дозволяется! — Да что вы все, заладили? — обиделась Степанида, — Вы, бабушка, почему деда одного выбрали, а не двоих сразу? — От любви великой! Любила его с детства раннего, всю войну ждала! Никто иной мне и не нужен был… — Хорошо Вам. А на меня внезапно шесть чужих мужиков свалились, причем один другого краше. А два из них, так вообще нелюди. Что делать, посоветуйте? — Прости, Степанида, этих знаний у меня нет. Но я обращусь к давним воспоминаниям, погляжу, что сестры о таком ведали. А ты приходи завтра, может и расскажу что. — Хорошо, спасибо Вам большое, — Степка даже голову почтительно наклонила, но тут еще кое-что вспомнила, — я еще, узнать хотела… |