Книга Когда я падаю во сне, страница 51 – Карен Уайт

– В восьмидесятых годах мой муж собирался восстановить дом и нанял подрядчика, – откашлявшись, произнесла Сисси. – Они начали заниматься крышей и укреплением труб, но потом прекратили работы.

– Почему? – спросила Меган.

Сисси повернулась к молодой женщине, глядя как будто сквозь нее.

– Муж заболел. Он три года боролся с раком, и у него не осталось сил на дом.

– Простите, – смутилась Меган. – То, что он успел сделать, определенно помогло, иначе вряд ли бы от дома что-то осталось. Дерево прогнило, всюду плесень и голубиный помет. Наверняка здесь еще и грызуны. Сегодня я в дом не пойду – сначала нужно принять меры предосторожности. Хотя в окна я заглянула. Внутри кое-где сохранилась зубчатая лепнина и карнизы, их еще можно восстановить. Я даже разглядела несколько полос обоев на стенах.

Она посмотрела на нас, словно врач, готовящийся сообщить о неизлечимой болезни.

– Мне очень неприятно говорить об этом, ведь я фанат старинных зданий, но, выражаясь профессиональным языком, дом находится в аварийном состоянии.

Папа обнял Сисси за плечи:

– То есть?..

– То есть может рухнуть в любой момент. Один сильный шторм – и дом развалится. Если хотите сохранить хотя бы его часть, начинайте реставрацию как можно скорее. Все придется заменять – полы, стены, потолки, перекрытия, крышу. Буквально все. В вашем случае «реставрировать» означает «полностью перестроить». Речь идет скорее о создании копии, чем о восстановлении оригинала. – Меган грустно покачала головой и предостерегающе добавила: – Если все делать как следует, это обойдется недешево.

Сисси прижалась лбом к папиному плечу. Тот по-прежнему продолжал обнимать ее.

– Участок земли очень хороший, место для дома выбрано отлично. В библиотеке Конгресса есть чертежи и планы по многим старинным особнякам Южной Каролины и всей страны, а еще у них имеется архитектурная визуализация и ландшафтная съемка за периоды начиная с тридцать третьего года. Если вы решитесь на реставрацию, ими можно будет воспользоваться.

– Есть какие-то другие выходы кроме продажи земли застройщикам? – уточнил Беннетт.

Меган сделала такое лицо, будто он предложил ей отпилить ногу перочинным ножом.

– Идти к застройщикам – самое последнее дело. Участок может выкупить Федеральная лесная служба, чтобы защитить землю от строительства. Хороший пример – плантация Тибвин в Маклелланвилле. К сожалению, из-за пожаров на западе у лесной службы очень мало денег. Надо сказать, усадьба в Тибвине была в неплохом состоянии, и это повысило стоимость участка. Правда, между нами, они предпочли бы, чтобы дом просто рухнул, ведь содержать его – дополнительные расходы и ответственность, к которым лесная служба не готова. Поэтому развалины Карроумора им без надобности. Их интересует только земля. – Меган выглядела искренне расстроенной. – Мне очень жаль, что не могу сообщить вам ничего обнадеживающего.

Мы поблагодарили ее и распрощались. Меган сменила ботинки на изящные туфли-лодочки, села в джип и уехала.

– И что дальше? – спросила я.

Все смотрели на дом, почерневшую крышу и покосившееся крыльцо, словно могли найти там ответ на мой вопрос.

– Подождем, когда твоя мама придет в себя, и расскажем ей о всех вариантах, – предложила Сисси. – А потом решим, как поступить.

Я кивнула, и мы разошлись по машинам, чтобы вернуться в город.

– Да, такого мы не ожидали, – разочарованно протянул Беннетт.

Мне понравилось это «мы», но я была слишком подавлена, чтобы поддержать разговор.

– Подозреваю, застройщики знали о плачевном состоянии дома еще до того, как заявились к Сисси. Теперь мы тоже в курсе.

Я кивнула и отвернулась к окну.

– По крайней мере, нам есть что рассказать твоей маме, и она сможет принять решение, как быть дальше. Вообще-то, мы не обязаны ничего делать. Дождемся, когда Карроумор рухнет, а потом будем просто владеть землей, построим на ней новый дом или продадим. В любом случае прямо сейчас ничего решать не нужно.

Неспроста он постоянно произносит «мы».

– Так, значит, «мы»? – спросила я, не в силах подавить улыбку.

Беннетт пожал плечами.

– Ну да. Я тоже чувствую себя причастным, ведь наши семьи тесно связаны.

Я смотрела на него, а он – на дорогу.

– И вообще, я про нас с тобой.

– Про нас?

– Мы ведь были лучшими друзьями.

– Да, правда. – Я вспомнила вчерашний разговор. – Ты сказал, что нашел на чердаке коробки с документами и газетными вырезками. Что-то по поводу Карроумора.

– Надо же, ты помнишь, о чем мы говорили. – Беннетт улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.

– Не все, но эту часть помню.

Он лукаво взглянул на меня, всем своим видом показывая, что не поверил.

– Да, разбирал дедушкины вещи и нашел. Подумал, вдруг тебе интересно.

Я вспомнила сломанные качели на крыльце Карроумора и остро почувствовала утрату и растерянность. Раньше мне не хотелось оглядываться на прошлое, теперь я поняла – нужно во всем разобраться, чтобы жить дальше.

– Я хотела бы взглянуть на эти коробки.

– Что ж, можем договориться, – произнес Беннетт, не сводя глаз с дороги.

– Договориться? Ты ведь сам предложил.

– Да, но я не ожидал, что ты поймаешь меня на слове. – Он опять улыбнулся.

– То есть ты готов, но не задаром?

– Можно и так сказать. Первого мая состоится фестиваль шэга ^[23]. Сходи со мной.

– Но…

– Знаю, ты к тому времени, наверное, уже уедешь, но если вдруг задержишься, сходи со мной. Ты лучше всех в Джорджтауне танцуешь шэг.

Я метнула на него гневный взгляд.

– Нет, правда, ты действительно танцевала лучше всех. Спроси у Мейбри, у моей мамы, да у кого хочешь.

Я вспомнила вечеринки с барбекю на заднем дворе у Линчей. Из магнитофона на всю громкость играли «Тэмс» ^[24] или «Дрифтерс» ^[25], а мы с Мейбри и Беннеттом, их родителями и гостями танцевали шэг. Иногда к нам присоединялись и мама с папой. Хорошее было время. Этот разговор воскресил в моей памяти импровизированные танцевальные конкурсы, запах луизианского рагу, вкус пива, которое мы с Мейбри и Беннеттом впервые попробовали, спрятавшись за домом. Те вечера можно назвать самыми счастливыми моментами моего детства.