Онлайн книга «Обман»
|
– Расскажите о ваших отношениях с Элизой Фримен. – Отношениях? Мы с ней были просто коллегами. В некотором роде. – В каком, собственно, роде? – Ну, она иногда подменяла учителей английского и истории. А я преподаю химию и физику. – «И вместе им не сойтись?» – Учителя физики и химии в основном общаются между собой. И у остальных так же. Наверное, это у человечества в ДНК со времен родоплеменного строя. – Хорошо, на работе вы ни на что постороннее не отвлекаетесь. А после работы? – Боюсь, я мало что могу об этом сказать. – Вы совсем не общаетесь с другими учителями вне работы? – У меня есть девушка, и когда закончится учебный год, мы планируем жить вместе. Я провожу с Эмили много времени – практически все свое свободное время. – Эмили тоже учитель? – Она студентка, изучает медицину в Калифорнийском университете. – А сейчас вы живете отдельно? Уинтерторн смутился. – Каждый из нас живет с родителями. Это не слишком удобно, но при нынешнем состоянии экономики… Мы решили, что лучше немного поднакопить – и тогда уже думать о покупке дома. – Где живут ваши родители? – В Энсино. – К северу или к югу от бульвара? – К югу, – ответил Уинтерторн. – Недурно. – Мой папа – нейрохирург. – Отец – врач, девушка тоже, – заметил Майло. – А еще – мои брат и сестра. – А вы оказались бунтарем? Уинтерторн слабо улыбнулся. – Или недобрали баллов? Улыбка исчезла. – Почему вас интересуют мои оценки? – Мы пока просто знакомимся, Джим. Сколько вам лет? – Двадцать девять. – И как давно вы в Академии? – Два года. – Чем вы занимались между окончанием университета и Академией? Уинтерторн нахмурился. – Я продолжил учиться на магистра, потом начал работать над диссертацией. – В области?.. – Физика. – Все еще продолжаете над ней работать? – Я обязательно ее закончу. Рано или поздно. – Где вы учились? – Массачусетский технологический. Потом – Университет Мичигана. Майло уважительно присвистнул. – И что, кроме общей физики, вы преподаете в Академии? – Факультатив по химии, факультатив по физике и еще веду семинар по биофизике экосферы для тех, кто на «отлично» справляется с факультативами. – О том, кто виноват в глобальном потеплении? – И об этом тоже, но на серьезном уровне. Майло придвинулся еще ближе к Уинтерторну. В испуганном взгляде последнего ясно читался вопрос: «В чем я провинился-то?» – Значит, еще и химия… Работаете с сухим льдом? Уинтерторн неожиданно хихикнул. – Я сказал что-то смешное, Джим? – В пятом классе учитель принес на урок сухой лед и устроил имитацию вулканического извержения. Хотел показать нам, что наука – это круто… Нет, лейтенант, наш факультатив несколько посерьезней. У нас в основном формулы и вычисления, это уровень первого курса университета. – А вулканов, значит, нет, – констатировал Майло. – Жаль. Когда извержение устроил мой учитель, я и вправду поверил, что наука – это круто. Уинтерторн снова сделался серьезным. – Вы хотите сказать, что сухой лед имеет отношение к… к тому, что случилось с Элизой? – А каким было ваше мнение об Элизе, Джим? Уинтерторн вжался в спинку складного кресла, словно в попытке отодвинуться. – Она производила впечатление добросовестной. – Производила впечатление? – Была добросовестной. Наверняка была. Мне случалось видеть, как она занимается с учениками после уроков. – Вам случалось это видеть, потому что… – Потому что я тоже остаюсь после уроков. – Как по-вашему, ученики ценят такое отношение? – По-моему, не могут не ценить. – У Элизы были любимчики? Ученики, с которыми она оставалась чаще, чем с другими? – Откуда мне знать… Послушайте, к чему все эти расспросы? С ее смертью что-то не так? Какая еще может быть причина, чтобы учителей допрашивала полиция? Майло протянул Уинтерторну свою визитку с указанием должности. Тот округлил глаза. – Она была вот так вот буквально убита? – Что значит «буквально»? – Я имею в виду… вот так непосредственно, – попробовал объяснить Уинтерторн. – Такое ужасное событие – и в непосредственной близости от тебя… В голосе не столько испуг, сколько зачарованность, как если б он объяснял строение сложной молекулы. – Значит, никаких любимчиков? – повторил вопрос Майло. – Я не обращал внимания. – А если наоборот – случались у нее в Академии конфликты? С учениками, учителями, уборщицами… – Ничего подобного, – заверил Уинтерторн. – Если б у нее были с кем-то проблемы, вы об этом знали бы, Джим? – В каком смысле? – Ну, вы же из физико-математического племени. – Разграничение относится скорее к непосредственному кругу общения. – Уинтерторн уселся чуть поудобнее и задумчиво поскреб переносицу. – А так-то в Академии все друг друга знают, и если случается что-то важное, новости быстро распространяются. Если б у Элизы был с кем-то серьезный конфликт, такой, из-за которого ее… Да, вполне возможно, я об этом знал бы. Только я ни о чем таком не слышал! – То есть в школе активно действует сарафанное радио? – Вовсе нет! Но… важные вещи знают все. – И что по этому радио рассказывали про Элизу? Уинтерторн прикусил губу. – Мне не хотелось бы говорить за ее спиной… – Джим, у нас нет другого выбора, кроме как говорить за ее спиной. Ее спина сейчас покоится на холодной стальной поверхности патологоанатомического стола. Уинтерторн вздрогнул. – Господи, вы ведь это не ради каламбура сейчас говорите? – Исходя из моего опыта, при разговоре об убийстве от каламбуров мало проку. – Об убийстве… Просто сюр… – Джим, вернемся к вопросу о слухах. Какие сплетни ходили об Элизе? |