Книга Онтологически человек, страница 64 – Марина Аницкая

— Хотела бы я знать, зачем он вообще туда сунулся, — недовольно сказала Нимуэ. Она вздохнула. — Хотя я сама виновата, надо было просто сразу сказать, чтоб к медведям он не лез, так-то я просто приглядывала, чтобы никто на него не кинулся, а тут отвлеклась...

— Насколько я знаю, это все равно бы не помогло, — успокоил ее Мирддин.

Нимуэ наморщила нос.

— Ладно, ничего страшного. Все равно медведи территорию делят постоянно. То один другого задерет, то кто-то в болото сунется и утонет...

— Слушай, а тебе не мешает, что ты постоянно слышишь всю эту живность? — с интересом спросил Мирддин. — Там же постоянно кто-то кого-то жрет.

Вместо ответа она провела по его щеке и показала ему руку.

Мирддин непонимающе уставился на раскрытую ладонь. Нимуэ усмехнулась:

— Ты только что потерял несколько тысяч клеток. И не заметил. Не тот масштаб.

Мирддин хмыкнул. Улыбка Нимуэ стала чуть печальной.

— Иногда мне кажется, что для мира мы то же самое. Вода, ветер... просто перетекание энергии из одной формы в другую.

Мирддин притянул ее к себе.

— Нет, — решительно сказал он. — Вода и ветер не различают добра и зла. Ничего не помнят. Ничего не ценят. Для этого у них есть мы. И это важно.

Одежда на Лансе была изодрана и перепачкана, один рукав полностью оторван, волосы всклокочены. За все это время Нимуэ не видела человека таким счастливым. В руке у него был узел, Нимуэ узнала одеяло. По нему пестрели бурые пятна.

Человек гордо бросил узел на причал. Тюк распахнулся, к ее ногам выкатилась окровавленная голова.

— Вот! — сказал Ланс. — Я убил его, госпожа! Убил колдуна! Больше никто не будет угрожать тебе!

Нимуэ присела рядом, провела пальцем по слипшейся в колтуны шерсти, по черному носу, по желтоватым клыкам, ощерившимся в последнем оскале. Человек, человек, царь природы, вершина пищевой цепочки, великий хищник. Человек-нож, человек-копье, человек-меч.

Она медленно поднялась и заговорила, тщательно подбирая слова.

— Ты сделал то, что ты сделал, и немногие люди могли бы совершить подобное. Ты очень храбр, Ланс, и очень силен, и почти неподвластен чарам. Ты можешь совершить великие дела. Ты хочешь защищать ближних, это очень благородное желание. Ты хочешь сражаться с чудовищами, но больше не найдешь их здесь. Но я знаю короля людей, который поставил себе задачей бороться с нечистью. Если повезет, ты сможешь стать лучшим из его воинов. Приходи завтра на причал на рассвете. Тебя отведут к нему.

Ланс просиял. У него будто гора с плеч свалилась.

— Благодарю тебя, госпожа! Я не посрамлю твоего имени!

Нимуэ сидела, прислонившись к корням дерева. Мертвая медвежья голова лежала у нее на коленях. По серому подолу тянулись бурые разводы и пятна земли. Нимуэ рассеянно перебирала пальцами скатавшуюся шерсть.

Мирддин присел на корточки рядом.

— Вот ты где.

— Я сказала Лансу, что его судьба быть рыцарем, — безрадостно сообщила Нимуэ. — Он хочет сражаться и чувствовать себя героем. Ему нужен кто-то, кто будет отдавать ему приказы. Он почти неподвластен чарам, значит, в локусах ему не смогут причинить вреда. Артур сможет проследить, чтобы он не кидался на кого попало. И Артуру не причинит вред его поклонение. Ланс услышал все, что хотел услышать, и был очень счастлив, — Она подняла на Мирддина глаза. — Почему мне от этого так нехорошо?

— Потому что ты хотела, чтобы он выбрал свою судьбу сам. — Мирддин оперся о сосну рядом. — И я тоже.

— Странно, да? Ты не просишь дуб стать березой, не просишь волка стать зайцем. Когда тебе нужно, чтоб они тебя услышали, ты говоришь на их языке, в этом нет ничего дурного. Ты селишь медведя в берлоге, а дятла в дупле. Нет ничего дурного в том, чтобы найти человеку место среди людей... — Она поморщилась. — Знаешь, почему он убил медведя? Он решил, что это ты.

— Погоди. Это же был твой медведь вообще?

— Мой. Но он увидел, как мы с тобой... взаимодействуем, и, видимо, в мой светлый образ бурый медведь у него не вписался. У него какой-то свой мир в голове. Туда не пробиться.

— Это духи созданы, чтобы знать. А люди созданы, чтобы верить. Они конструируют какую-то картину внутри себя, живут в ней и с ее помощью меняют мир. Она их защищает, и она же их и ограничивает. Мы просто разные.

Нимуэ криво улыбнулась:

— Это такая человеческая ошибка. Посчитать, что кто-то такой же, как ты, обнаружить, что это не так и расстроиться.

— Ну, ты же дану. Значит, тоже человек. Вооот на такую крошечную капельку, — Мирддин показал ей щепоть. Потом наклонился и почесал мертвого медведя за ухом. — Похоронить его?

— Не стоит, — Нимуэ сжала ладони. Плоть под ее пальцами мгновенно пожухла, сморщилась и осыпалась пеплом. Дану поднялась — с ее колен, клацнув зубами, скатился на землю череп. Нимуэ отряхнула кисти и взяла Мирддина под руку:

— Пойдем. Надо еще решить, как переправить нашу заботу к Артуру.

Артур развернул письмо.

От того, что Мерлин научился цветисто выражаться, легче понимать его не стало, да и вообще бодрый тон письма настораживал. Артур смерил взглядом «сиротку». «Сиротка» в плечах был с Артура и ростом не меньше, и впечатление болезного не производил. Костюм на нем был с иголочки, но сидел так, будто «сиротка» нацепил пиджак первый раз в жизни. Привел «сиротку» Пеллинор, к которому с утра вломился странный старик в балахоне с бородой чуть не до пояса, ткнул ему мерлиновскую визитку и заявил, что его просили проводить курьера «От Девы Озера, срочно, скажите королю, он в курсе». Пеллинор пытался было выяснить подробности, но старик буркнул что-то невнятное и моментально куда-то сгинул.