Онлайн книга «Подземный художник»
|
– Я вам помогу. Муж к вам охладел? – Да, охладел, – облегченно подтвердила она. – Он приходил домой, отдавал деньги, но как женщина я его больше не волновала… – И что вы сделали? – Ничего. Ждала, пока нагуляется… – А он не нагулялся? – Нет. Однажды он пришел с работы раньше обычного, позвал меня на кухню, чтобы Леночка не слышала, и сказал, что уходит от меня… – И чем же он мотивировал этот поступок? – Мотивировал? Да, мотивировал… Он сказал, что в банке многое понял, что у него теперь новая жизнь и в этой новой жизни ему нужна другая женщина, которая его понимает и помогает ему… И такая женщина у него теперь есть… – А вы ему, значит, не помогали? – Помогала! В институте я ему конспекты переписывала… – Вот она, мужская неблагодарность! – воскликнул Сугробов и впился взором в зал, ища сочувствия. Зрители, надо сказать, уже возмущенно роптали. Калязин на минуту представил себе, что вместо Ирины в кресле сидит Татьяна, – и ему стало горько. – Печальный случай, – покачал головой ведущий. – Но подозреваю, тут дело сложнее. Наверное, вы в какой-то момент перестали соответствовать его жизненным стандартам. Ведь так? – Я села на диету… – вымолвила женщина. – Наверное, этого оказалось недостаточно? – Наверное… – И с тех пор вы с мужем не виделись? – Нет, он собрал вещи. Оставил мне квартиру. Даже из новой мебели ничего не взял, кроме своего письменного стола. Деньги он мне присылает по почте… – А вы бы хотели его увидеть? – Хотела бы, – прошептала она безнадежно. – Но он больше не придет… – Не придет? – победно возвысил голос Сугробов. – То, что невозможно в жизни, возможно на телевидении! Встречаем: Анатолий, муж, бросивший Ирину! И зал снова зааплодировал, вызвав у Калязина приступ тошноты. Из буквы «А» решительно вышагнул и ловко сбежал по лестнице невысокий подтянутый Анатолий, одетый в характерный для банковских служащих дорогой костюм с изящным – не в пример ведущему – галстуком. У Анатолия было узкое лицо, крупный нос и близко поставленные глаза, смотревшие настороженно. Увидев его, Ирина страшно побледнела, губы ее задрожали, она судорожно вцепилась в брошь на груди и отвернулась, чтобы не смотреть на блудного мужа. Он сел рядом с бывшей женой и машинально отодвинулся вместе с креслом. – Не двигайте стул! – раздался суровый окрик сверху. – Свет собьете! Блудный муж неохотно вернул кресло на прежнее место. Сугробов подошел к нему и некоторое время молча смотрел с осуждающим любопытством. – Здравствуйте, Анатолий, – наконец заговорил Сугробов. – Спасибо, что согласились принять участие в нашей передаче! – Пожалуйста, – ответил тот, бросив короткий взгляд на Ирину. – Скажите, Анатолий, неужели вам не жаль разрушенной семьи? – Жаль. – Так, может быть, вы совершили ошибку и вот сейчас, на глазах у многомиллионных телезрителей исправитесь? Ирина, вы бы простили Анатолия? – Простила бы… – еле слышно отозвалась она, мертво глядя в угол студии. – Ради детей… – Громче! – потребовал голос сверху. – Не могу я громче, не могу! – закричала она и забилась в истерике. Зал нехорошо зашумел. Пока помреж бегал за водой, а сексопатолог, борясь с одышкой, лазил на подиум и щупал пульс у рыдающей Ирины, Сугробов стоял возле розового куста, меланхолически поглаживая бутоны. А Калязин в смятении вспоминал свой последний разговор с Татьяной и особенно то, как она впивалась в него ледяными пальцами, вглядывалась в его глаза и шептала, плача: «Са-аша, какой ты жесто-окий!» Наконец все угомонились. – Скажите, Анатолий, – строго спросил ведущий, оставляя в покое розы, – вы готовы вернуться к Ирине? – Нет! Зал ахнул. – Почему же? – Это невозможно. Я не хочу возвращаться в прошлую жизнь. Я встретил другую женщину… Алену. Мне с ней хорошо. – А с Ириной вам было плохо? – Неплохо… Не знаю даже, как сказать. Мне с ней было никак. – Всегда? – Теперь я понял, что – всегда. Данилиана слева коротко хохотнула. – Диапазон приемлемости, – шепнул справа Либидовский. – А с Аленой вам хорошо? – Да. – Что же это за Алена такая волшебная? Чем же она так хороша? – Тем, что я ее люблю. – А Ирину не любите? – Нет, не люблю… Я благодарен ей за все хорошее, что у нас было. За детей… Но жить с женщиной, которую не любишь, по-моему, безнравственно… – А жену с детьми бросать нравственно?! Гаденыш! – злобно крикнула из зала какая-то вполне приличная женщина. Трусковецкая оглянулась и поискала глазами нарушительницу телевизионной дисциплины. – Во-первых, давайте без взаимных оскорблений! – призвал Сугробов. – На нас смотрят миллионы. А во-вторых, мы дадим слово и вам, уважаемая. Но позже… Потерпите! Что вы на это скажете, Анатолий? – Скажу: если бы вы хоть раз увидели Алену, то не называли бы меня «гаденышем»… – Ах так?! Будь по-вашему!! – радостно завопил шоумен. – Встречаем: разлучница Алена! Зал взвыл от такой наглости и бешено зааплодировал. По ступенькам уже спускалась молодая длинноногая особа в черных брючках. У нее были короткие рыжие волосы, и эта мальчишеская стрижка вкупе с узкими подвижными бедрами пикантно противоречила ее большой груди, волновавшейся под полупрозрачной кофточкой без всяких утеснений. – Предклимактерическая девиация с фрагментарной гомосексуальностью… – вздохнул справа Либидовский. Данилиана слева презрительно фыркнула, а Калязин с облегчением отметил, что эта хищная разлучница совершенно не похожа на Инну, разве что четкой, поставленной секретарской походкой. Алена решительно подошла к креслу, села рядом с Анатолием и успокаивающе погладила его напряженную руку. Пальцы у нее были длинные, с ярко-красными острыми ноготками. Угрюмое, почти злое лицо неверного мужа потеплело. А потрясенная Ирина смотрела на соперницу в каком-то жалком оцепенении, точно только сейчас наконец поняла всю бессмысленность надежд на возвращение мужа… – Хороша-а стерва! – шепнула, обернувшись, Трусковецкая. – Хороша! – кивнул сексопатолог. – Не в моем вкусе, – отозвался Саша. Данилиана только пожала эполетами. Сугробов несколько раз обошел вокруг Алены, облизнулся и спросил: – Алена, вам не стыдно? |