Онлайн книга «Праймашина»
|
– Ходят слухи, что леди Кобрин была близко знакома с Безвариатом, – произнес наконец ментор, голосом выделив слово «близко». – И еще говорят, что Сотрапезник уехал из столицы в Фихтер, чтобы быть ближе к Кобургу и леди Кобрин. – Она спала с Сотрапезником? – изумился Карлос. – Почему нет? – Такая связь могла запятнать ее репутацию. – Леди Кобрин может позволить себе многое, – пожал плечами Ханс. Он сумел взять себя в руки и – продолжил разговор в своей обычной, спокойной и рассудительной манере. – К тому же Безвариат был не «кем-нибудь», а выдающимся ученым, легендой доктов, которого привечал сам император. Безвариат Сотрапезник – почетный президент Ученого Совета… – Отец? – Во время всех серьезных разговоров, которые пытался вести Карлос, всегда возникал этот момент: негромкое обращение «Отец?» и быстрый взгляд на лорда. Карлос еще не был готов к полной самостоятельности, ему требовались советы и поддержка. – Леди Кобрин действительно может позволить себе многое? Из того, что говорил ментор, Карлос выделил главное. Догадался, что это главное, что говоря «многое», Ханс имел в виду не только интрижку с ученым, и теперь хотел знать больше. Карлос еще не знал, для чего ему понадобилась эта информация, но чувствовал, что вседозволенность леди Кобрин связана с последними словами Стеклодува. С тайной, которую скрывал ученик Безвариата Сотрапезника. С тайной, из-за которой он погиб. И, возможно, из-за которой погиб сам Сотрапезник. «Праймашина…» – Ты хочешь знать о леди Кобрин? – Да. «Растет мой мальчик, быстро растет! Кажется, он начал понимать, что решения необходимо принимать, обладая полной информацией». Датос улыбнулся: – Буквально перед твоим приходом, сын, мы с Хансом говорили о политической ситуации в стране. – Мы находимся в самом центре Пущи, – хмыкнул юноша. – Какое нам дело до политической ситуации? Пусть у императора голова болит. – Покосился на ментора и добавил: – Чтоб его правление продлилось вечно. Ханс важно кивнул, принимая обязательное выражение почтения. А вот Датоса пренебрежение сына покоробило: – Тебе все равно, что происходит в стране? Этот вопрос Карлос слышал не в первый раз и давно придумал универсальный ответ: – Разве мы можем повлиять на происходящее? Решения принимаются в столице самим императором Паулем, да продлится его правление вечно, и безмозглыми придворными, которым кажется, что они ведут доктов. – Каждый из нас способен повлиять на происходящее, Карлос, – жарко ответил Датос. – Особенно – лорды. В Пуще мы находимся или в горах, большое у нас владение или едва заметное, мы все несем ответственность за государство. Мы управляем людьми и должны заботиться о том, чтобы жизнь в империи с каждым днем становилась лучше. На нашу долю и так выпали тяжкие испытания: катаклизм, появление Чуди, война… Эра Прайма жестока к нам, подкидывает одну проблему за другой, и нужно понимать, что поодиночке мы не выживем, если о стране будет думать только император, адорнийцы возьмут нас голыми руками. – Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь? Карлос хотел послушать о леди Кобрин, а вместо этого влип в опостылевшие рассуждения об адорнийской угрозе. Тоже интересная тема, если вдуматься: рассказы о Войне за Туманную Рощу юноша слушал с огромным интересом, но к угрозе со стороны южан относился с большим скепсисом. Главным адорнийским образом для него была красавица Нафана, которая по определению могла предложить лишь удовольствия, и ничего более. – Не понимаешь, так я тебе объясню. Лорд Датос подошел к большой карте, занимавшей южную стену кабинета, и глубоко вздохнул, обдумывая, с чего начать речь. Ментор Ханс прислонился к книжному шкафу и в очередной раз вознес хвалу своей уникальной способности дремать, сохраняя на лице выражение глубочайшего интереса. – Как ты знаешь, сын, из Войны за Туманную Рощу наша страна вышла мощной и единой. Имперская власть была главной силой победы, поражение адорнийцев во многом объяснялось разобщенностью южан… – Я читал об этом, – сообщил Карлос. – А я в этом участвовал, – напомнил Датос. – Жаль, что я не успел. – Война не такое уж веселое занятие, как может показаться, сын, – строго произнес лорд. – Поверь, я с гораздо большим удовольствием занимаюсь повседневными делами Гридии. – А как же слава? – Слава не способна накормить, не может вспахать поле, не создаст машину… «Праймашина…» – Но мы отвлеклись. – Датос потер подбородок. – После победы никто не оспаривал власть императора, однако время шло, жестокость адорнийцев стиралась из памяти, мы убедили себя в том, что южане нам больше не страшны, и потеряли бдительность. Тем более, пока на границе стоял Обелиск Перемирия… Мы стали спесивыми и самодовольными, а прайм и Герои, которые есть теперь у каждого лорда, только усилили эти мерзкие качества. – Это еще почему? – Потому что даже слабый Герой способен победить несколько десятков солдат. Роль обычной армии уменьшилась, а Герои подчиняются не столько императору, сколько лордам, и этот факт делает владетелей еще более спесивыми. – Дураков делает. – К сожалению – всех. Лорды видят, что их власть держится на прайме… – Которого у нас полно! – Пока полно, – уточнил Датос. – Но запасы Туманной Рощи оказались меньше, чем ожидали ученые, и скоро они начнут истощаться. – И мы пойдем на юг! – Глаза Карлоса вспыхнули. – И заберем у адорнийцев наш прайм! – Который они считают своим. – Ты вообще за кого? – Я могу быть только за доктов. – Лорд грустно улыбнулся и продолжил: – Адорнийцы уже не те, что во время Войны за Туманную Рощу. Они многому научились, многое поняли и надеются взять реванш. – Мы сильнее! – Потому что были едины, – громко и неожиданно жестко произнес Датос. – Я подводил тебя к этой мысли, сын: мы победили, потому что нас вел Ферраут, и среди лордов не было свар. Но прайм и Герои изменили лордов, и у некоторых из них появились честолюбивые замыслы. – Они хотят выступить против императора? – удивился Карлос. Благоговейного трепета перед короной молодой лорд не испытывал, однако относился к верховному правителю с огромным уважением. В конце концов, именно брат нынешнего императора привел доктов к победе в Войне за Туманную Рощу. – Хочешь сказать, что готовится мятеж? Вместо ответа Датос вернулся к карте. – Вот здесь, на берегу пограничной Ильвы, находится вольный город Фихтер, единственный центр торговли с Адорнией. А здесь, чуть севернее, на полуострове Коб, расположена Кобрия. На первый взгляд она кажется далекой провинцией, лорды которой должны быть такими же спокойными и верными короне, как я и мои соседи из Пущи, но в действительности это не так. Кобрийцы столкнулись с адорнийцами раньше всех в империи, отражали набеги и даже вытеснили южан за реку, проведя границу по Ильве задолго до того, как император подписал соответствующий договор. Во время войны кобрийцы приняли на себя основной удар, но выстояли, а после жестоко отомстили адорнийцам. |