Онлайн книга «Сезон гроз. Дорога без возврата»
|
Корин глянул на Висенну, чтобы проверить, не покраснела ли она. Висенна слушала с выражением вежливой заинтересованности на лице. – Да… Ну, думаю, повалю ее, нож отниму, да куда там! Она сильная, как рысь. Чую, не удержать мне ее руки с ножом. Что делать? Оттолкнул я ее, хвать меч… она напоролась сама. Висенна сидела молча, положив руку на лоб, и задумчиво потирала змеиную перевязку. – Слушай, Висенна! Я говорю как было. Знаю, что женщина, и чую себя неловко, но провалиться мне, если это была нормальная женщина. Как только она упала, тут же изменилась. Помолодела. – Иллюзия. – Что-что? – Ничего. – Висенна встала, подошла к трупу, лежащему в папоротниках. – Только погляди. – Корин встал рядом. – Баба – что твой статуй в дворцовом фонтане. А была сгорбленная и сморщенная, ровно зад столетней коровы. Чтоб меня… – Корин, – прервала Висенна. – У тебя нервы крепкие? – Э? А при чем тут нервы? Ну, вполне, если тебя это интересует. Не жалуюсь. Висенна сняла перевязку со лба. Драгоценный камень в диадеме полыхнул молочно-белым племенем. Висенна встала над трупом, протянула руку, закрыла глаза, прошептала что-то непонятное. Потом резко крикнула: – Grealghane! Папоротники зашевелились. Корин отскочил, выхватил меч и замер в оборонительной позиции. Труп задрожал. – Grealghane! Говори! – Аааааааа! – вырвался из папоротников нарастающий хриплый рев. Труп выгнулся дугой, чуть ли не взлетел, касаясь земли пятками и макушкой. Рев утих, стал прерывистым, перешел в горловое бормотанье, стоны и вопли, постепенно набиравшие силу, но совершенно непонятные. Корин почувствовал, как по спине потекла холодная струйка пота, щекочущая, словно ползущая гусеница. Сжав кулаки, чтобы сдержать дрожь в предплечьях, он всей силой воли боролся с непреодолимым желанием сбежать в глубь леса. – Огг… ннн… ннгррр… – пробормотал труп, раздирая землю ногтями и пуская кровавые пузыри, лопающиеся на губах. – Нарррр… еееггг… – Говори! Из протянутых рук Висенны сочился мутноватый поток света, в котором кружилась и клубилась пыль. Из папоротников взметнулись сухие листики и травинки. Труп захлебнулся, захлюпал и вдруг заговорил, совершенно четко: – …развилке, в шести верстах от Ключа к югу… Не больше… По… Посылал. Кругу. Парня. Веее… ггг… лел. Велел. – Кто? – крикнула Висенна. – Кто велел? Говори! – Пфф… ррр… генал. Все записи, письма, амулеты. Коль… ца… – Говори! – …еревале. Костец. Фре… наль. Забрать письма. Перг… гаменты. Он придет с мааааа! Эээээээ! Ннныыыыы!!! Голос задрожал, бормотание утонуло в диком вое. Корин не выдержал, бросил меч, зажмурился и, зажав уши руками, стоял так, пока не почувствовал прикосновение к плечу. Вздрогнул всем телом. – Конец, – сказала Висенна, отирая пот со лба. – Я тебя спрашивала, как у тебя с нервами. – Ну и денек! – с трудом проговорил Корин. Поднял с земли меч, сунул в ножны, стараясь не глядеть на уже неподвижное тело. – Висенна? – Слушаю. – Пошли отсюда. Подальше от этого места. 2 Они ехали вдвоем на коне Висенны по просеке, заросшей и изрытой выбоинами и колдобинами. Девушка впереди, в седле, Корин, без седла, сзади, обхватив ее за талию. Висенна уже давно привыкла не смущаясь принимать выпадавшие ей время от времени мелкие радости, даримые судьбой, поэтому с удовольствием упиралась спиной в грудь мужчины. Оба молчали. – Висенна, – почти через час первым решился Корин. – Слушаю. – Ты не только целительница. Ты из Круга? – Да. – Судя по тому… представлению – магистр? – Да. Корин отпустил ее талию и ухватился за заднюю луку седла. Висенна гневно прищурилась. Конечно, он этого видеть не мог. – Висенна. – Слушаю. – Ты что-нибудь поняла из того, что она… оно… говорило? – Немного. Снова помолчали. Пестрокрылая птица, порхающая над ними в кронах, громко застрекотала. – Висенна? – Корин, будь любезен… – А? – Перестань болтать. Мне надо подумать. Просека вела прямо вниз, в долину, в русло неглубокого ручья, лениво бегущего среди камней и черных стволов в пронизывающем все запахе мяты и крапивы. Конь скользил по камням, покрытым слоем ила и глины. Корин, чтобы не упасть, снова ухватился за талию Висенны, отгоняя при этом назойливую мысль о том, что слишком уж долго он мотается в одиночку по лесам и трактам. 3 Селение было типичной деревней об одной улице, тянувшейся по склону горы вдоль тракта, – соломенной, деревянной и грязной, присевшей за кривыми заборчиками. Когда они подъехали, собаки подняли лай. Конь Висенны спокойно шел по середине улицы-дороги, не обращая внимания на выходивших из себя дворняг, вытягивающих истекающие пеной морды к его ногам. Сначала не было видно никого. Потом из-за заборов, с тропинок, ведущих на гумна, появились обитатели – босые и угрюмые, вооруженные вилами, жердями и цепами. Кто-то наклонился, поднял камень. Висенна придержала коня. Подняла руку – Корин увидел маленький золотой серповидный ножичек. – Я – целительница, – проговорила девушка четко и звучно, хоть совсем негромко. Кметы опустили оружие, зашептались, переглянулись. Их становилось все больше. Несколько ближайших стянули шапки. – Как называется ваше село? – Ключ, – долетело из толпы после минутной тишины. – Кто над вами старший? – Топин, милсдарыня. Вон та хата. Прежде чем они двинулись, через строй кметов пробилась женщина с грудничком на руке. – Госпожа… – робко прошептала она, прикасаясь к ноге Висенны. – Дочка… Вся прям-таки пылает… Висенна соскочила с седла, коснулась головки ребенка, прикрыла глаза. – Завтра выздоровеет. Не укутывай так тепло. – Благодарствую, милостивая государыня… Стократ… Топин, солтыс, был уже на дворе и в этот момент размышлял, что делать с вилами, которые держал наготове. Наконец сбросил ими со ступеней куриный помет. – Прощения просим, – сказал он, отставляя вилы к стене хаты. – Госпожа и вы, уважаемый. Время такое неверное… Прошу входить. Приглашаю перекусить. Вошли. Солтысиха, таская за собой двух вцепившихся в юбку белокурых девчушек, подала яичницу, хлеб, простоквашу и скрылась в другой комнате. Висенна в отличие от Корина ела мало, сидела задумчивая и тихая. Топин вращал глазами, то и дело чесался и не переставая болтал: |