Онлайн книга «Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака»
|
– Лютик, – прошипел Геральт. – …потому что я, как заслуженно гласит слава обо мне, являюсь специалистом по легендам и мифам. – Лютик! – Спокойно, Геральт, – прервал его с достоинством бард. – Выкажи же немного жертвенности. – Я на это рассчитывала, – призналась Ловчая. – Калики перехожие, старые няньки и виршеплеты – это неисчерпаемая сокровищница легенд и быличек о любых чудесах. И в каждой из них может скрываться истина. – Лютик, ты минуту назад и понятия не имел, о чем речь… – Сбило меня название «рарог». Зато о жар-птице – о, о ней я слышал. Всякий бард знает балладу о жар-птице и драконице, о Баал-Зебуте в теле гада, который сражался с рарогом за владение миром. О ветре южном и северном, о возникновении пустыни Корат… Хм, дай-ка покопаюсь в памяти… Жар-птицы рождаются из драконьего яйца, закаленного в вечном огне подземелий и текучих скал… Сперва подбрасываешь его в птичье гнездо во время новолуния, потом приносишь жертву всесожжения, а на гари сам берешься за высиживание яйца. Пока на девятый день не откроются Девятые Врата Бездны, и тогда в мир приходит жар-птица. Владычица небес, страх птиц, госпожа огня… – Перестань, Лютик, – кисло сказал Геральт. – Ты сейчас кажешься даже не виршеплетом, а старой нянькой. – Я правду говорю! Ну, чуть приукрашенную! – Да ерунда. – Правду балладную, уж извини. – Я и говорю. Да ты сам подумай, о чем болтаешь. Удивительно, чтобы такой вид вообще мог выжить и развиться. – Ха, думаешь, подсек меня? А вот и нет. Потому что, видишь ли, этого вида, собственно, и нету. Но он был. Наверняка был! Их обмен фразами Ловчая выслушивала с явным удовольствием. – И что же еще умеет эта жар-птица, согласно певцам, а? – спросила она. – Она – владычица любых птиц, суверен широкого неба, конкурировать с которой может лишь трубадур, успокаивающий птиц песнью… – Да хватит уже, – оборвал его Геральт. – Мы что, собрались сказки рассказывать? – Нет, – Ловчая моментально посерьезнела. – Мы собрались сказку убить. – Господин Казмер, – отозвался ведьмак. – Ты внимательно прислушиваешься. Не считаешь все это несмешным фарсом? Стражник покачал головой. – Хотел бы, господин ведьмак, и должен бы. Но видывал я, что видывал. Не токмо огонь. Как госпожа Хеврот сперва сказанула, что оно там – рарог, то я себе подумал: «рарог-шмарог, посказушки одни да дурость дурная». А потом отправился с первой экспедицией на гору. Как проводник. Боги, что там было! Мало того, что столп огненный да тьма переливчатая, так еще и птицы нас атаковали. – Хотите сказать, что птицы не дали вам добраться до замка? – Точно так оно и есть, – кивнул Казмер. – Обезумевшие птахи. Ровно так же обезумевшие, как и в клетках Птичника. Целыми стаями пикируют с небес – клювы, когти и визг. А там идти непросто, потому как единственная дорога-то – тропка узенькая и открытая, – по-над пропастью ведет. – Стало быть, никто не видел этого… рарога. – Нет, – ответила Ловчая. – Лютик. Уходим. Это не вопрос цены. Мы тут просто ни к чему. Поблагодари за ужин и… – Сидеть! Ловчая подтвердила свои слова ударом кружки в стол. – Сидеть! – повторила, чуть ли не взрыкивая. Геральт не сел. Лютика же это вылезшее вдруг из мешка шило так удивило, что он онемел. – Значит, вот оно как, – кивнул ведьмак. – Значит, не дружеская беседа, предложение либо просьба. А просто угроза. – Я пока ничем вам не угрожала. Видите ли, я настолько не рассердилась. – Взаимно. – Спрячь-ка свою гордость во вьюки, ведьмак, и сядь, если я приказываю! Смотри, чтобы не оказалось это твоим последним желанием. – Господин Казмер. Как понимаю, уважаемая госпожа Ловчая не может приказывать другим постояльцам Чудовенки… Стражник откашлялся, опустил на мгновение взгляд. – Не может, конечно. Но действует она для блага нашего закутка. Потому-то – лучше вам ее послушать, господа. Для собственного блага. Геральт осмотрел затененные углы. Разбойники Ловчей подпирали стены. Все неподвижные – до времени. Ждали только приказа действовать. Потом ведьмак заглянул в глаза Ловчей: прищуренные, пронзительные, выжидающие. Под их взором Геральт сел. – Я должен вам помочь. – Да. Вы оба. – Лютика мы в это мешать не станем. – Он только что доказал, что обладает важными сведениями об интересующем нас… явлении. А также – определенной компетенцией, необходимой, чтобы взобраться на вершину. Учитывая же его репутацию, он наверняка отправится с тобой, ведьмак, в логово чудовища. Верно, господин виршеплет? – В-верно, – выдавил из себя Лютик. – Мы отведем вас на гору. Первым твоим заданием, Геральт из Ривии, будет найти дорогу. – И отчего же мне это удастся лучше, чем предшественникам? Почему не магу? – Магу? Ха! Я – Ловчая. Это моя добыча! Не отдам ничего магам! – Они наверняка заметили огонь и зарево. – А как же, заметили. К счастью, в этом году тут нет важных персон. Пока нет. А прочие решили уступить моим уговорам и авторитету здешней власти. На гору не суются. Но скоро начнут, а потому я требую поспешности. – Маги имеют свой интерес, так пусть будет ведьмак, у которого интереса нету, да? Я не всесилен. Не сумею справиться с чудом. – У ведьмаков свои методы. Эти ваши Знаки, нет? Ваши эликсиры. А кроме того, у тебя есть певец. А певец, как гласит та самая легенда о жар-птице и драконихе, может отогнать направляемых волей рарога птиц. – Я не верю в волю рарога. И не верю в легенды. – Тихо! Твое второе задание – нейтрализация угрозы. – В рарога я тоже не верю, а потому… – Мне нет дела до твоей веры или неверия, потому что я-то знаю, что он там – есть! И не рарога ты должен убивать, но того, кто желает его напустить на наш мир. – Человека. – Верно. – Птичника. Геральт угадал точно. Впрочем, и загадка-то не была слишком сложной. – Птичник! – вскинулся Лютик. – Ну да! Те, на ярмарке, болтали о нем, что… Один из торговцев готовит миру жар-птицу?.. Ловчая сплюнула, и выражение лица при этом было у нее мерзким. – Торговец, – фыркнула. – Дурак. Одержимец! Не знает, с чем связался. Стал хозяином проклятого яйца, которое я выслеживала через половину Зеррикании и в полях Хакланда. Оно из храма Баал-Зебута, украла его банда отчаянных парняг, а потом яйцо добралось аж сюда. Сюда, где чудесам приходит конец, где они станут оценены и проданы. |