Онлайн книга «Ревенант»
– Как-то же они здесь переправляются! – нахмурился Микаэль, которому до чертиков надоели наши блуждания под сыпавшей с неба моросью. Мой подручный уже второй день был трезв как стеклышко и безмерно по этому поводу зол. – А переправляются ли? – усомнился я. Дорога заросла сорной травой сильнее обычного, возникло даже подозрение, что здесь уже некоторое время никто не ездит и все сворачивают на попадавшихся по пути развилках. Но нет, от обочины послышался оклик Марты: – Смотрите! Мы подошли на зов девчонки и обнаружили оставленные тележными колесами колеи, тянувшиеся напрямик через заливной луг. – Зуб даю, местные к броду дорожку проторили! – оживился Уве. – Магистр, посмотрите только! Тут же постоянно ездят! Вон как земля разбита, да и на кустах ветки обломаны! Школяр все подметил правильно, и я посмотрел на Микаэля. Тот хмыкнул, забрался в седло и первым поскакал вдоль берега реки. Мы потянулись следом, а примерно через полчаса послышался шум воды на перекатах, и Уве заметно приободрился. – Я же говорил, магистр! Брод! – И не только брод, так понимаю, – обернулся к нам маэстро Салазар, потянув носом воздух. – Дымом пахнет. И точно – за поросшим кустарником взгорком обнаружился двухэтажный бревенчатый дом, обнесенный высоким частоколом. Прямо перед ним пересекала поле и упиралась в речушку грязная лента дороги. Она продолжалась на другом берегу, но сейчас брод оказался непроходим, мутный поток бурлил и пенился на камнях, грозя смыть всякого, кто только рискнет сунуться в воду. Ангелы небесные! Непогода подложила очередную свинью! – Дела! – проворчал маэстро Салазар и сжал коленями бока коня, заставляя его тронуться с места. Уве было пригорюнился, но тут же расплылся в довольной улыбке и потер озябшие ладони. – Остановимся обсохнуть, магистр? – И не только обсохнуть! – не оборачиваясь, бросил Микаэль. Я возражать не стал. Мы обогнули небольшую запруду, отделенную от реки каменистой насыпью, и въехали в открытые ворота. Сбоку была выстроена конюшня, насколько удалось разглядеть через распахнутую дверь, сейчас пустовавшая. Дальше шел птичник, перед ним копошились в грязи утки и гуси, а куры прятались от дождя под навесом. Свиней в небольшом загончике сыпавшаяся с неба морось нисколько не смущала, они стояли у забора и пялились на нас своими маленькими злыми глазками. Собак во дворе не оказалось, зато из сарая вышел с вилами громила поперек себя шире. Да и появившийся на крыльце дома пожилой мужик был крепок и кряжист. А еще – кудлат и бородат; прятавшиеся под кустистыми бровями глаза глядели настороженно и цепко. Он что-то произнес на местном наречии, я отозвался на североимперском: – Не понимаю! Мужик озадаченно крякнул, а после спросил чисто и четко, пусть и с заметным акцентом: – Заблудились? – Нам бы на тот берег переправиться, любезный! – пояснил я, не спеша выбираться из седла. Дядька нахлобучил на копну черных, с проседью волос высокую шапку, запахнул отороченную мехом и украшенную вышивкой жилетку и вышел под дождь. Одет он был небедно, держался уверенно и с достоинством, а значит, либо управлял хозяйством местного сеньора, либо и вовсе сам владел постоялым двором. – Брод здесь, все так, – степенно произнес мужик. – Только дожди последние дни шли, нешто не видите? Вчера только чуток распогодилось, с утра воды будет меньше. Завтра переправитесь. – А сегодня? – озадачился я. – Никак? – Почему никак? Можно… – не слишком уверенно ответил дядька и указал на едва проглядывавшее через облака пятно заходящего солнца. – Токмо темнеет уже, поберегли бы вы лошадок, валуны на дне, не приведи небеса, покалечатся… Мы с Микаэлем переглянулись, и я спросил: – А ближайшие переправы? Мужичок ответил без малейшей заминки: – Мост тут рядышком был, его паводком смыло, а до каменного ниже по течению полдня ехать. Засветло не успеете. Оставайтесь лучше на ночлег! Ну посудите сами – много ли по такой собачьей погоде отмахаете? – Лангенкомхен далеко отсюда? – уточнил я. – Утром выедете – к полудню доберетесь. При этих словах Уве посмотрел на меня с нескрываемой надеждой, а маэстро Салазар хмыкнул и поставил вопрос ребром: – Вино есть? – Вина не держим, – разочаровал его хозяин. – Но без выпивки не останетесь, и накормим от пуза! Вам порося заколоть, курочку зарезать или рыбку будете? Маэстро Салазар окинул взглядом тощих свиней и скривился. – Точно не этих. Я нехотя выбрался из седла и кинул поводья мужику, тот немедленно рявкнул: – Элуф! – а после добавил что-то на местном наречии. Громила прислонил вилы к стене, вытер ладони о штаны и поспешил к нам. Скошенный лоб, массивные надбровные дуги и выпирающая челюсть придавали ему звероподобный вид, из уголка рта на подбородок стекала тоненькая струйка слюны. А вот одет он был в добротную робу старинного кроя, шоссы и, что удивительней всего, в кожаные сапоги, а вовсе не в обычные для кметов деревянные ботинки. Хозяин перехватил мой изучающий взгляд и пояснил: – Племяш немного не от мира сего, но безобидней некуда. И мухи не обидит! За лошадками вашими наилучший уход будет, не сомневайтесь! Я отвязал притороченный к седлу вещевой мешок, и мужик напомнил о своем вопросе. – Свининка, курочка или рыбка? – угодливо заглянул он мне в глаза. Судя по всему, путники останавливались на постоялом дворе нечасто, а дрянная погода и вовсе лишила хозяина всякого заработка, поэтому его заинтересованность в гостях была вполне объяснима. – Звать тебя как? – спросил я. – Стин, – сообщил мужик и огладил широкой ладонью бороду. – Что за рыба, Стин? – Угорь и форель. – Тогда рыбу, – решил я. – Рыбу-рыбу, – проворчал Микаэль, накинул поводья на столбик и прошел в дом. Там он кинул мешок с пожитками в угол, снял плащ и уселся на ближайшую к очагу лавку. Уве расположился по соседству и с блаженной улыбкой вытянул к огню озябшие ладони, а Марта уставилась на выглянувшую из кухни девушку. Была та пышногруда и крепко сбита, если не сказать полновата, но при этом удручающе некрасива. Из-под чепца выбивались мышиного цвета волосы, а черты круглого лица словно стиснула невидимая рука, они казались несоразмерно маленькими по сравнению с лбом и пухлыми щеками, что производило весьма отталкивающее впечатление. Еще и глазки были близко посажены, будто у тех свиней из загона. Девица состояла в несомненном родстве с Элуфом, и оставалось лишь надеяться, что умом ее небеса не обделили и нас не накормят тухлой рыбой или помоями. |