Онлайн книга «Кривая дорога»
|
— Фрося, пойдём отсюда, — муж приподнял меня за локти. Я мигом осушила слёзы и зарычала: — Не тронь, сказала! Серому терпения не занимать. Иначе давно бы уже удавился с такой женой (или, скорее, меня удавил), поэтому только мирно склонил буйну голову и скрутил сопротивляющуюся бабу, заставляя идти чуть впереди: — Всё хорошо, Фросенька, мы со всем разберёмся. Давай только за околицу выйдем сначала. И так ласково, мерзавец, говорил, так осторожно подталкивал, делая вид, что я по своей воле двигаюсь, а не потому, что он мне руки едва ли не узлом завязал! Вывернусь — горло перегрызу! Отпустил, только когда петляющая меж изб узкая тропка сменилась перепаханным колёсами торговым трактом. Я тут же набросилась с кулаками, порываясь поколотить и вернуться к дому: — Какое право ты имеешь?!.. — Фрося… — Да как у тебя рука поднялась?!.. — Фросенька… — Я сама могу за себя решать… — Фроська, кусать тебя за левую пятку! — не выдержал Серый, — деревни на этом месте не было! Я замерла с приподнятым и нацеленным куда следует коленом: — Как — не было? — Так! Вчера на месте Выселок было пепелище! Я выглянула из-за мужниного плеча: покосившиеся домики, плешивые огороды, маленькие фигурки бывших соседей… Протёрла глаза. Нет, деревня определённо на месте. — Я весь день бегал вокруг и вынюхивал: ни следа, ни обронённой сумы — ничего. Пепелище — есть, а следов — нет. Как сквозь землю провалились! А потом пошёл перехватить тебя. Ты же наверняка не прошла бы мимо. И не прошла ведь. Я рассеянно взглянула на ладонь и сжала пальцы в кулак. А потом хорошенько заехала остолопу, за которого угораздило выскочить замуж, в челюсть: — И ты решил, что лучше всего от меня это скрыть? Придерживая подбородок рукой, оборотень дважды открыл и закрыл рот. Вроде, не сломала. А жаль. — Я бы сказал, — ошалело прошамкал он, — потом. Позже. Когда отошли бы на безопасное расстояние. Я сжала в кулак пальцы второй руки, а то первая саднила; Серый благоразумно отступил назад. — Я понятия не имел, что деревня может вернуться! Но, если вернулась на чуть, придумаем, как вытащить её целиком из… из… — С того света? — подсказала я. А и правда, словно между Явью и Навью застряла. Надолго ли? — Эгей! Чего тут у вас?! — обоз едва поспел к шапочному разбору. Радомир обеспокоенно подгонял обоих возничих, а Толстый и Тонкий явно не хотели спешить, косились и переругивались с рыжим. Вот только их мнения никто не спрашивал. Приятель велел остановить лошадей чуть поодаль, с наветренной стороны, неловко, морщась и чуть горбясь, спустился на землю и как мог скоро подошёл: — Чего тут у вас? Замирились? — Да! — Нет! — ответили мы с мужем одновременно. — Милые бранятся — только тешатся, — ухмыльнулся рыжий. — Уже солнце заходит. Возьмут нас на ночлег твои, Фрось? — Нет! — в этот раз мы с Серым сошлись во мнениях. — А что такого? — приятель обиженно надулся, — не съем я твою сестру, не бойся! Очень надо… Да ко мне любая баба на шею!.. — Кх-кх, — я ненавязчиво полюбовалась на мгновенно отросшие когти. — Почти любая баба, — поправился друг, — сама вешается. Ты вон тоже передо мной нагишом скакала! Неспроста небось. — Что делала? — вкрадчиво уточнил Серый. — Нагишом… ой! — сообразил наконец болтун. Я молча хлопнула себя ладонью по лбу. Интересно, когда товар сбывает, он тоже всем и каждому рассказывает, за сколько сам его взял? Сейчас будет буря. И, скорее всего, муж мне голову оторвёт. Я подобралась, готовясь перекинуться и бежать, пока он не поостынет, чтобы потом с гордым видом сообщить, мол, считаю себя свободной женщиной: делаю что хочу. Но это потом. Когда оборотень сорвёт злость на ком-нибудь ещё. Чернушка, остерегающаяся бросать поклажу на недобросовестных, с её точки зрения, купцов, возмутилась, завидев, что её любимца сейчас обижать начнут. Как так? Радомиру по шее, да не она?! Коза кубарем скатилась с воза и навострила рога аккурат пониже спины Серого. Волк — не волк… Потом разберёмся! — Ммммммме!!! Не ожидавший подобной наглости волк аж подскочил на месте, разозлившись пуще прежнего. Поймал защитницу за рог и подтянул ко мне: — Подержи. — И не подумаю, — я сложила руки на груди, трезво оценив боевой дух спутницы. — Я подержу, — предложил Радомир и действительно прижал к бедру козью морду, покорно подставляя собственную под удар. Оборотень сжал плечо Радомиру и по-дружески предложил: — Отойдём? У рыжего колени чуть подогнулись: всё-таки, рука у волка тяжёлая, хоть сам и поуже в плечах вдвое. — Неееее. Темно уже. Страшно. Чего ходить? Лучше костерок развести да перекусить чего… — А мы быстро, — пообещал Серый, захватывая второе плечо. — Да я ничего такого не видел! — Какого это такого ты не видел? — добродушный Серый нет-нет да сверкал глазами. Неужто муженёк тоже не побрезгует чужой кровушкой? — Да на что там смотреть?! Не запомнил ничего! — Как это не запомнил?! — возмутилась уже я. Руки сами собой потянулись к завязкам на рубахе — напомнить. А то ишь! — Меня бить нельзя: без того битый! — раненый в доказательство задрал телогрейку. Я бы сразу и напала, но Серый же у нас из благородных: отпустил и только ревниво оттеснил языкастого подальше от супруги. Уставших от ночёвок в лесах купцов с трудом удалось убедить, что в деревню лучше не ходить. Толстый и Тонкий явно побаивались сидеть в темноте с двумя жуткими оборотнями, зато Радомир радостно подтрунивал над обоими, обещая, что, если что, позволит сожрать себя первым. Дескать, его уже надрезали маленько. Рыжий даже не поленился дохромать до ближайшего дома и помахать руками перед его жильцами, чтобы убедиться, правду ли ему сказали про деревню или насмехаются. — Может, волчий недуг такой, что вас добрые люди не замечают? — предположил он. Зато вернувшись, слова против не сказал. Только показал братьям купцам на Выселки и покачал головой. А те и не пытались ни идти куда-то, ни проверять сказанное, ни даже что-то понимать. — Ненормальные, — выдавил Толстый. — С вами связываться — себе дороже, — поддакнул Тонкий. — Зато не соскучишься, — подвёл итог Радомир. — Что делать-то станем? Тонкий в ужасе выронил старательно прогреваемый гриб в костёр. |