Онлайн книга «Страж водопоя»
|
– Как же, помню, в Судаке старушка мне полведра фундука отсыпала. Это правда, кстати. Но больше нам нигде и никто полведра фундука не отсыпал. – Пойдём завтракать, – сказал я. – Там уже приготовлено, наверное. Юлия Владимировна велела нас кормить, как полярников. – Юлия Владимировна явно великая женщина. Светка спрятала мишку в рюкзачок, и мы отправились завтракать. Оладий с кленовым сиропом не подавали, но на завтрак были: грибной паштет, фаршированные помидоры, вафли с варёной сгущёнкой, кофе, пирожное «картошка». – Кубинский, – определила Светка. – Точно, кубинский, такого кофе больше нигде нет. Я в кофе не тонко разбирался, но то, что кофе был отличный, определил. Особенно с «картошкой». Наелись и объелись, Светке даже книги про прокажённых не помешали, хотя она никак не обжора. После завтрака отправились к медсестре, звонить отцу. Спустились на первый этаж, постучались в кабинет, вошли. Медсестра сидела за своим столом, читала газету про возделывание приусадебных земель и получение обильных урожаев с помощью методик капельного орошения. – Доброе утро, – поздоровались мы. Медсестра очнулась от сельхозтранса, поприветствовала нас и тут же взялась звонить по телефону. Мы ждали. Медсестра дозвонилась и попросила прислать к аппарату Илью Петровича, Илья Петрович ответил, медсестра подмигнула нам и стала слушать. – Пока всё ещё непонятно, – сказала медсестра, повесив трубку. – Ваш отец в стабильно удовлетворительном состоянии. В себя не приходил, но показатели обнадёживают. Вечером приходите, ещё позвоним. Медсестра улыбнулась, а мы отправились гулять – а что ещё было делать? Вышли на воздух, я сразу направился к липе. Раскладной зелёный стульчик стоял в тени засохших веток. – И что? – спросила Светка. – Кто-то за нами наблюдал, – предположил я. – Ерунда, – отмахнулась Светка. – Это место для курения. Смотри лучше. Вокруг стульчика действительно валялись окурки. – Медсестра стесняется курить в больнице, вот и оборудовалась. Марсик, не удручай. И Светка направилась в сторону улицы Вопленко. А я за ней. Не знаю, из-за чего – из-за утренней литературы, из-за завтрака или из-за того, что отец до сих пор не вернулся в сознание, но настроение у Светки было весёлое. Она громко рассуждала о том, что нам очень не повезло с родителями, а именно с отцом. Я иногда возражал. Но не очень. Мы ещё раз заглянули в чипок, ещё раз проверили карту. Она до сих пор была заблокирована, пришлось покупать за деньги. Газировку и мороженое. Продавец улыбался, расспрашивал о здоровье и настроении, желал удачи и хорошего дня. Но медведя в этот раз не подарил. Когда вернулись на улицу, Светка открыла лимонад, отпила полбутылки и сказала: – Зря считают, что у нас в провинции дикость. Отнюдь. Культура общения проникает в самые отдалённые уголки. Приятно видеть, что молодёжь… Ну и так далее. Не стал её разочаровывать. А Светка уже пустилась в размышления – как зерна цивилизации, посеянные пусть хоть в откровенные тернии и камни, тем не менее дают свои всходы. – …И здесь, на Севере, среди болот и лесов отрадно встретить… – Стой, – я поймал её за локоть. Посреди улицы стояла собака. – Ого, – только и сказала Светка. Мы замерли. – Бешеная? – спросила Светка. Когда-то собака была белой, даже сейчас клоки белой шерсти кое-где проступали через грязь и коросту. Короста… Она покрывала собаку бордовыми архипелагами, кое-где короста была содрана, и в этих местах из собаки сочилась сукровица. – Не похоже, что бешеная, – ответил я. – Больная. Кажется, лабрадор. Когда-то был. Это точно. От породы не осталось почти ничего, болезнь захватила псину целиком. – На нас смотрит, – прошептала Светка. – Страшная… Над собакой вертелись слепни и мухи, иногда собака помахивала хвостом, чтобы их отогнать. Мухи улетали и почти сразу возвращались на место. – Пристрелил бы кто… – сказала Светка. – Мучается ведь… Она оглянулась и стала почёсывать правую ладонь, и вся провалилась в это почёсывание, не любит Светка очень, чтобы животные мучились. – Эй! – Я хлопнул у Светки перед носом в ладоши. – Эй, в себя возвращаемся! – Да, конечно, – Светка перестала чесаться. – Возвращаемся. Светка подула в ладони. – Надо осторожно пройти мимо, – сказал я. – Вряд ли она кинется, если не бешеная. – Интересно, это что? – Светка кивнула на собаку. – Какая-то язва, – предположил я. – Никогда такого, если честно, не видел. Не язва даже, а может, рак. – Этого нам только не хватало… Её не вылечить? – Не здесь, – согласился я. Собака глядела на нас. – Держись рядом, – сказал я Светке. – Осторожно пройдём сбоку. Мы двинулись к собаке. Не спеша, стараясь не делать резких движений, обходя её слева, со стороны хвоста. Собака не шевелилась. Стояла, уже поджав хвост, повернув в нашу сторону голову. Лабрадор, точно лабрадор. Быстренько проскочили. Собака смотрела нам в спину. Стояла на том же месте, чуть подрагивая головой. – Кошмар какой-то… – шепнула мне Светка. – Никогда такого не видела. Собака пошагала за нами. Повернулась всем корпусом и двинулась вниз по улице Вопленко. Шагала она не очень уверенно, виляя по сторонам и иногда припадая на лапы. Причём на разные, то на правую переднюю, то на левую, то задние начиная приволакивать, голова у собаки ещё тряслась. Но, несмотря на это, она шла за нами. – Чего это она? – оглянулась Светка. – Да ничего. Надо же ей за кем-нибудь ходить? – А, понятно. Мы спустились по улице Вопленко к площади. Тут работа кипела. Всю площадь уже занимали постройки древесного зодчества – терема, лабазы, бани, ларьки, избы и всякое другое творчество. Плотники сосредоточенно махали топорами, ворочали брёвна, драли дранку, над площадью стояли грохот и деревянный запах. Вокруг стояли грузовики, вероятно с товарами для народных гуляний. Обошли площадь слева, выбрели к реке. Дощатый тротуар здесь вроде бы поправили и подновили, шагать по нему стало легко, упруго и приятно. Мост к противоположному берегу строился, на нем работали особенно усердно. – А это что? – указала Светка. – Разве не видишь? Сортиры. Выставка достижений плотницкого искусства же. А сортир – это неотъемлемая часть любой культуры. |