Книга Охотник за судьями, страница 31 – Кристофер Тейлор Бакли

— Может, вы мне просто скажете?

— Я подскажу. «Почитай отца твоего и мать твою».

— А, Нагорная проповедь!

— Ох, мистер Балти. Как стыдно-то.

— Вы и правда думаете, что Моисей, Иисус и прочие всем тыкали?

— Если бы я была тяжело ранена и заигрывала со смертью, я бы не стала богохульствовать.

— Я не заигрываю со смертью. Я заигрываю с вами.

— Что ты делал там, на утесе, вчера ночью?

— То, за чем меня сюда послал Его Величество. А он отнюдь не велел мне грабить эти несчастные индейские могилы. Как там Ханкс? У него все в порядке?

— Он не может двигать ногами. Не чувствует их.

— Господи Исусе.

— Я вижу, мистер Балти, ты не знаком ни с какими заповедями вообще.

— Я не собирался, черт… Я не собирался поминать Его имя всуе! Я взывал к Нему в молитве.

— К Господу не обращаются так, словно Он собутыльник в таверне, мистер Балти.

— Очень хорошо. В таком случае научите меня, как к Нему надо обращаться.

— Не будь неблагочестив.

— Я совершенно серьезен. Научите меня.

— Хорошо. Тогда помолчим вместе.

— Помолчим? Так очень скучно молиться.

— Именно в тишине мы видим внутренний свет. И слышим Святого Духа.

— А он стонет и гремит цепями, как другие духи?

— Он говорил со мной только сегодня утром. Когда я за тебя молилась.

— Да ну? Что же он сказал?

— Он сказал: «Не утруждай себя молитвой за мистера Сен-Мишеля. Он порочен насквозь, и его уже не спасти». Но я ответила, что Он, может быть, и прав, но ты и мистер Ханкс были добры ко мне. Мне стоило труда Его убедить. И вот ты здесь. Живой.

Ближе к вечеру Балти вылез из постели, несмотря на протесты Благодарны. Когда он встал, у него закружилась голова, но он хотел увидеть Ханкса.

Бартоломью Кобб сидел у открытой двери. Одежда его казалась очень грязной, хотя для фермера это было объяснимо. На коленях у него лежал мушкет. Рядом на столе — два знакомых Балти предмета: пистоль Ханкса и собственные часы Балти. Часы были прощальным подарком от сестры. Что они здесь делают?

При виде его Бартоломью поднялся и захлопнул дверь.

— Я хотел вас поблагодарить за вчерашнее, — сказал Балти.

— Благодарите Провидение. Вам повезло, что мы услышали выстрел. Что вы там делали?

— Не могилы грабили, это уж точно. Благодарна вам что-нибудь про нас рассказала?

— Только то, что вы спасли ее от суда. И что вы ищете судей-цареубийц. Отчего вы решили, что они прячутся на горе?

— Этот тип в таверне сказал, что отведет нас к ним. Полковник Ханкс… мой спутник… знал, что это западня. И вот мы…

— Пошли в западню. Позвольте спросить, охота на людей — это ваша специальность?

— Сейчас — да. Полковник Ханкс знает, что делает. А я только… Позвольте спросить, почему мои часы тут на столе рядом с пистолем полковника?

— Глядишь, и пригодятся. Зачем вы пошли в западню, зная, что это западня?

— Это Ханкс так решил. Он не из тех, кто отсиживается в углу. Он так хитро подвел разговор, что этот тип выдал себя. Но тут же обратился в бегство. Ханкс погнался за ним. И тут на нас напали ваши местные дикари. Весьма неучтиво. Я полагал, что местные краснокожие лучше воспитаны.

— Они очень болезненно реагируют, когда дело касается могил.

— Да не трогали мы… ладно, забудьте об этом. Где Ханкс? Я должен его видеть.

— Там. Держитесь подальше от окон. И говорите вполголоса.

Ханкс лежал на кровати с закрытыми глазами. Рукой он обнимал оплетенную бутыль с виски.

Балти сел на край кровати. Ханкс открыл глаза:

— Вы что, перешли в магометанство?

Он бредит или пьян?

— Как вы себя чувствуете, старина? — спросил Балти.

— Вам теперь придется молиться пять раз в день. Совершить поход в Мекку. И раздавать милостыню.

— Ханкс, что вы несете?

— У вас на голове тюрбан.

Балти пощупал свою голову. Она была забинтована.

— А. Как вы себя чувствуете?

— От пояса вниз — вообще никак.

— Мальчик поехал за врачом. В Милфорд. Наш хозяин, мистер Кобб, не хотел оповещать «святых». Хирург из Нью-Хейвена нас только прикончит.

Ханкс сделал глоток из бутыли.

— Полегче, старина. Если будете слишком пьяны, не сможете сказать врачу, где болит.

— Если бы болело! Я яиц совсем не чувствую.

— Ну что ж, говорят, милфордские хирурги — доки по части яиц.

— Балти.

— Да, старина?

Ханкс с усилием выдавил из себя:

— Спасибо.

— За что?

— Не будь идиотом.

— Благодарна молится за вас. За тебя. Трясется, как желе. Может, лучше послать за твоим доктором Пеллом?

Ханкс уставился на него:

— Откуда ты знаешь про Пелла?

— Ты мне сам про него сказал вчера ночью. Когда думал, что тебе каюк. Ты велел мне поехать в Фэрхэвен и найти там доктора Пелла. Сказать ему, что сюда едет какой-то полковник Никель. С флотом.

— Видно, от падения у меня язык развязался.

— Да, ты довольно бойко болтал. Очень мило для разнообразия.

— Что я еще сказал?

— Ты только дошел до самого интересного, когда явился этот жуткий индеец, Раскаяние или как его там зовут, со всей компанией каннибалов.

— Они не едят друг друга. Ты имеешь в виду Покайся? Индейца-слугу Дэвенпорта?

— Надо думать, что так. У него на лбу вырезано мерзкое лицо с крыльями. Ужасный вид. Я пытался найти с ним общий язык. Но не преуспел. Слава богу, что мистер Кобб явился как раз в эту минуту.

— Дэвенпорт… — задумчиво повторил Ханкс.

Он сказал, что должен отправить послание доктору Пеллу. Балти пошел искать письменные принадлежности. Мистер Кобб все еще бдил у двери. Уже стемнело.

— Слушайте, у вас не будет бумаги и…

Кобб вскочил и прошептал:

— Назад. И тихо.

Балти отступил. Кобб встал в дверном проеме. Балти увидел на стеклах окон оранжевые сполохи. Факелы.

Кобб поднял руку, пристроив мушкет на сгибе локтя:

— Приветствую вас, друзья.

Балти не разобрал ответа, но узнал голос. Он прислушался и уловил знакомое слово: «Ованукс».