Онлайн книга «Большой куш нищей герцогини»
|
Когда Емельян Федосеевич ушел, Костин потянулся и произнес: – Лампуша, вопрос о судьбе большого куша нищей герцогини интересен, но не он главный. Нам нужно озаботиться другой проблемой: какое отношение Алексей Николаевич Петров имеет ко всей этой таинственной истории? – Ты думаешь… – начала я. – Думаю, – перебил меня Костин, – у меня возникла версия. Покойный бизнесмен быстро разбогател. – Петров съездил в Китай, привез товар, – напомнил Захар. Вовка отмахнулся от Рамкина. – Полстраны челноками были. И где они все? Единицы вылезли. Если в биографии нынешних олигархов с упоением порыться, то у многих докопаешься до лотка у метро, там будущий «форбс» на морозе прыгал, платьями-трусами тряс, которые из Поднебесной приволок. Но у него всегда был хоть какой-то стартовый капитал для начала дела. Бабушка дачу продала, внуку деньги на бизнес вручила, дедушка в наследство квартиру оставил… А у Алексея никого не было! И перед смертью он вручает сыну Федору фото храма в Муркине. Вероятно, Петров знал про сокровища. Возможно, он в них лапу запустил, утащил часть. Потом захотел, чтобы Федор клад получил, Анастасию Егоровну поддержал. В детях от законного брака он разочаровался, знал им цену. А Федя ему нравился. Беседу прервал телефонный звонок. – Слушаю вас внимательно, – произнес в трубку Костин. – Ясно. Спасибо. Какое? Понятно. – Что-то случилось? – встрепенулась я. – Анжелика Яковлева, невестка подруги Анастасии Егоровны, которая выпила чай, предназначенный для Валентины, жива, но впала в состояние сопора. – Не поняла, – призналась я. Захар пробежал пальцами по клавиатуре. – Сопор – глубокое угнетение сознания. Больной не реагирует на окружающую обстановку, не отвечает на вопросы, не контактен. Это не кома, но близко к ней. Володя опять взял мобильный и через секунду произнес: – Еще раз добрый день, Анастасия Егоровна. Да, разъединю нас. Потом положил сотовый на стол и включил громкую связь: – Вот что мне Катя сказала, – услышала я голос Петровой, – моя подруга, свекровь Анжелики. Ее врач в больнице спросил: «Вы принимаете кардиоритмо [4]?» А она даже названия такого не слышала. А вот я пью это лекарство постоянно. Откуда Анжелика его взяла? В клинике выяснили, что она большую дозу выпила. – Где вы храните препарат? – задал вопрос Володя. – Я? В холодильнике, так написано на упаковке, – уточнила вдова. Диалог продолжался. – Кто-то мог его взять без вашего ведома? – Ну да. Холодильник-то не запирается. Но кардиологические проблемы есть только у меня. – А вы заметите, если количество препарата во флаконе изменится? – Не понимаю вас. – Допустим, вы вчера открыли новую упаковку, а сегодня она наполовину пустой оказалась. – Пузырек небольшой, из темного стекла, он почти ничего не весит. Да нет, не замечу, что лекарства стало меньше. К чему эти странные вопросы? А! Пять минут назад я говорила с Яковлевой! Анжелике стало хуже, она без сознания. Боже! Неужели Костя на самом деле решил убить Тину, а бедная Лика выпила отраву, которую он предназначал своей жене? О, нет! Господи!!! – Анастасия Егоровна, у нас есть лишь информация о том, что невестка вашей подруги приняла большую дозу препарата, который употребляют не ложками, а каплями. Он свободно продается в аптеках. Давайте пока не будем делать скоропалительных выводов, – принялся успокаивать вдову Володя. Глава 22
На следующий день около полудня я припарковалась возле мрачного серого дома, вышла из машины и нажала кнопку домофона. – К кому? – прохрипели из динамика. – Меня ждет Вениамин Григорьевич, главный врач, – ответила я, далее разговор потек своим чередом. – Кто? – Вениамин Григорьевич, ваш главный врач, – повторила я. – Так я и без вас знаю, кто он. Кто? – Что кто? – Вы кто? – Романова. – Имя? – Евлампия. – Чего? – Евлампия Романова, – по складам произнесла я, – имя такое, Евлампия. – Гастарбайтерша? Нам такие не нужны. – Меня ждет главврач! Я москвичка. – Сейчас любой чучмек считает себя столичным жителем. Ща узнаю. Из домофона донеслось шарканье, потом звуки стихли. Я осталась стоять на крыльце. Через пять минут замерз нос, потом руки, спина, ноги, в конце концов заледенела я вся. Но из круглого окошечка не доносилось даже шороха. Когда я превратилась в эскимо, опять ткнула пальцем в кнопку и услышала знакомый голос. – Вам кого? – Меня ждет ваш главный врач. – Кто? – Евлампия Романова. – Он вас не ждет! – Проверьте еще раз, – взмолилась я, – из Москвы ехала. Может, впустите меня? Я замерзла, как… Подходящее сравнение не пришло в голову. – Если всем разрешать в холле сидеть, нас обворуют! Не ждет вас Вениамин Григорьевич. Он уехал, – прорычали из домофона. – Куда? – от неожиданности спросила я. – Так я тебе и сказала, – разозлилась невидимая собеседница, – это медицинская тайна. Отойди от двери, пока по башке не получила. На всякий случай я попятилась, налетела на полного мужчину, который неожиданно оказался сзади, и извинилась: – Простите, не видела вас. – На спине у людей глаз нет, – улыбнулся незнакомец. – Синий цвет лица у вас от рождения? Достался от родителей? – Нет, – засмеялась я. – Это от холода. Мороз неожиданно ударил, а мне не пришло в голову, что придется долго прыгать под дверью. – Почему не входите? – удивился незнакомец. – Не пускают, – вздохнула я, – о моем визите мы договорились с главврачом, но, похоже, он забыл о встрече, уехал. – Вениамин Григорьевич такой, – ухмыльнулся мужчина, – то перчатки потеряет, то в тапках на улицу выскочить норовит. Он о вас не запамятовал, просто вышел в другой корпус. Там срочно его присутствие понадобилось. Пошли со мной, кофе угощу. Или вы начитались «умных» статей в интернете, считаете кофе, чай, компот, кисель отравой, заменили их соком из экологически чистой табуретки? – Перед вами редкий нынче экземпляр человека, не имеющего ни одного аккаунта в соцсетях, – призналась я, – о полезности сока из табуретки я понятия не имею. По старинке люблю кофеек, чаек, сушки-пряники. |