Книга Дай мне руку, страница 45 – Остин Марс

— Я не поняла наезда, — мрачно подняла бровь Вера, министр саркастично усмехнулся и вздохнул:

— Знаете, я может и не знаю ваш мир, но я знаю мужчин. Вы могли бы иметь ухажёра, который бы осыпал вас подарками и носил на руках, а при минимальных усилиях с вашей стороны, ещё и женился бы, обеспечив вас до конца жизни.

— И я стала бы одной из тех «красивых и умных», которые всегда выезжают за чужой счёт.

— И что в этом плохого? Если вам не повезло родиться женщиной, у вас нет выбора, вы должны играть с теми картами, которые сдала судьба, и вы имеете полное право выжать из этого расклада всё. Почему нет?

— Может быть потому, что мне это не нужно?

— А что вам нужно? Что он мог вам дать, если даже жил у вас?

— У него было море свободного времени, — пожала плечами Вера, отводя глаза, — и готовность тратить это время на меня. Он интересный собеседник, хороший любовник, надёжный друг, всегда готовый выслушать, если мне плохо, и развлечься вместе, если мне хорошо. Что ещё нужно?

— Как насчёт материальной стороны? — с долей презрения поднял брови министр, Вера поморщилась:

— Зарабатывать деньги я и сама умею.

Министр закрыл глаза, потёр висок, глубоко вдохнул и поднял ладонь:

— Не надо говорить мне, что вас не интересуют деньги, они всех интересуют. Вы могли бы легко найти себе кого-то получше и встречаться на тех же условиях.

— Кого-то сорокалетнего? — съязвила Вера.

— Если вам нравятся дети, — ещё язвительнее ответил он, — могли бы найти богатого наследника.

— Я не люблю мажоров, — поморщилась она.

— Почему?

— Они высокомерные и наглые. И вообще, люди, которые тратят деньги, которых они не зарабатывали, смотрят на мир под своим углом, и думают, что могут купить всё на свете, мне такое не нравится. — Он молчал, хмуро глядя в сторону, Вера неуютно ссутулилась, — и вообще, я считаю, что выбирать мужчин, исходя из размера их счёта, неправильно.

— А из чего вы исходили, когда его выбирали? — тихо спросил министр. Вероника задумалась, чуть улыбнулась и пожала плечами:

— Мне понравились его стихи.

Министр фыркнул и рассмеялся, покачал головой:

— И вы три года жили с ним на светлой памяти о его стихах?

— Ну почему «на светлой памяти»? Он продолжал их писать, у меня целая папка его стихов.

— О вас? — иронично улыбнулся он, она пожала плечами:

— Есть и обо мне.

— Почему же вы тогда от него сбежали, если всё было так хорошо?

— Люди иногда расстаются, так бывает, — раздражённо поморщилась Вера. — Я изначально не собиралась за него замуж, мы просто были вместе, пока обоих это устраивало. Потом у меня появились желания, которые он не разделял, я оставила ему денег на пару месяцев и ушла.

Он невесело рассмеялся, запустил пальцы в волосы:

— У меня это в голове не укладывается. Великие боги, три года! Три! Жить с нелюбимым, ещё и обеспечивать его… Неужели вы за три года не встретили кого-то более подходящего?

Вероника отвела глаза, пожала плечами:

— Я не поклонница измен и интрижек. Даже если я его не люблю, мы состоим в отношениях и гулять на сторону — это неуважение. А так влюбляться, чтобы хотеть расстаться с ним, мне не приходилось.

— Вы вообще никого никогда не любили?

Вера порадовалась, что до сих пор смотрит в сторону, чуть улыбнулась и тихо сказала:

— Ужасно неприличный вопрос.

— Почему? — наиграно удивился министр, — обычный вопрос.

— Потому, что если я попытаюсь ответить, сюда кто-нибудь вломится, — с ехидной улыбкой ответила Вера, подняла глаза на министра, он с загадочной улыбкой заглянул ей в глаза и медленно отвернулся, Вера улыбнулась: — Вы, кстати, обещали объяснить, как это работает.

Он замялся и неуверенно улыбнулся:

— Можно в другой раз?

— Нельзя, вы обещали.

— Ладно, — он нахмурился, откинулся на спинку кресла, нервно погладил подлокотник, помолчал и неохотно сказал: — Когда к вам приходила шаманка, я её к вам не пустил. И она сказала, что если я не дам ей поговорить с вами, то и сам с вами поговорить не смогу. Я долго не понимал, что она имела в виду. Вчера понял. Сегодня ходил к отцу Маркусу, он сказал, что видит на мне проклятие, но снять не может — специфика неподходящая. Посоветовал обратиться в храм Древних Богов или к какому-нибудь женскому божеству, типа Ра Ни. Жрица Ра Ни сказала, что я сам виноват и что помогать не будет. В храме Ма Ра со мной вообще не захотели разговаривать, потому что, по словам жрицы, я «пылаю злостью на свою мать», а это грех. В храм Древних я не стал даже заходить, шаманки не снимают проклятия друг друга. Вот так.

Он на секунду поднял неуверенный взгляд, опять стал смотреть в пространство. Вера изучала его лицо, пытаясь понять, что же такое сказала ему шаманка, что он не хочет ей рассказывать. Тишина затягивалась, он нервничал всё сильнее, Вероника вздохнула и сжалилась:

— Ясно. Продолжаем перечитывать журнал?

Он благодарно улыбнулся и кивнул, закрыл глаза, расслабляясь в кресле. Вера взяла журнал, немного полюбовалась расслабленным лицом министра Шена и тихо сказала:

— Хотите лечь? — Он открыл глаза, она улыбнулась шире и кивнула на диван, он смутился и качнул головой:

— Это неприлично.

— Это будет не самое неприличное, что видел этот диван, — фыркнула Вера, — и когда я на нём лежала, а вы со мной разговаривали, было нормально всё.

— Я не хотел вас тревожить, — смущённо ответил министр, глядя в пол, — если вам так удобно, то поднимать вас ради глупых приличий, — он поморщился и ещё тише выдохнул, — я не захотел.

— Я тоже не хочу вас мучить ради глупых приличий, — мурлыкнула Вера, он криво улыбнулся:

— Со мной всё нормально.

— Вы думаете, мне не приходилось куковать сутками без сна? Я прекрасно знаю все симптомы. Спать хочется только поначалу, потом это проходит, остаётся усталость и заторможенность. Мозг может работать на адреналине довольно долго, координация тоже страдает не сильно, первое, что сдаётся — это спина. — Министр укоризненно посмотрел на Веру, отвернулся, она прищурилась и медленно продолжила: — Стволы начинают ныть, через время весь позвоночник болит и сворачивается дугой, голова становится тяжёлой, хочется к чему-то прислониться, хоть на минуту. Сидеть неподвижно становится тяжело, но смена позы тоже не помогает, всё тут же повторяется заново. К любой боли можно привыкнуть, к этой тоже, зато когда она проходит, по телу прокатывается такая блаженная тёплая волна…

Министр посмотрел на неё со смесью обожания и ненависти, сложил руки на груди и отвернулся, Вера тихо рассмеялась и прошептала: