Книга Подкидыш для Цербера, страница 17 – Елена Соловьева

На кухне, накрытый салфеткой, меня ждал завтрак: еще теплый кофе с молоком и круассан с ветчиной и сыром. Плохое настроение как рукой сняло. Жаль только, самого Сандро не оказалось рядом, и не удалось поблагодарить его за заботу. Наверняка он закрылся в своем кабинете и, как злобный царь Кощей, перебирает свои сокровища.

Утро выдалось солнечным, и я, подхватив завтрак, вышла на террасу, удобно устроилась в полюбившемся плетеном кресле и стала наблюдать за работой садовников. Они подстригали кусты и переругивались. А, может, и просто разговаривали — непривычно эмоционально и громко. Я не понимала их слов, но других развлечений все равно не предвиделось.

Сандро объявился ближе к обеду. Заплатил работникам за услуги и проводил их. Я немного позавидовала им, глядя, какими радостными покидают они виллу. Сидя в открытом фургоне, девушки и парни что-то весело пели и прищелкивали пальцами в такт мелодии. И только Симона смотрела на меня странно: слишком пристально, словно бы сочувствующе. Помахала мне на прощание рукой и выкрикнула:

— Стар ин гуардия! Си салви!..

Я непроизвольно вздрогнула. Дождалась, пока Сандро приблизится, и, позабыв о роли послушной модели, спросила:

— Ты можешь перевести ее слова? Что она крикнула на прощание?

— Чтобы ты поскорее покинула меня, — невесело улыбнувшись, отозвался Сандро.

И что-то подсказало, что он не соврал. Он смотрел мне в глаза, будто ожидал, что я немедленно кинусь вслед фургону.

— Почему? — вновь спросила я. Не то чтобы из страха, скорее из любопытства.

— Недолюбливают мою камеру, — вздохнул Сандро. — И мои снимки, закрытые в кабинете. Но именно они и сделали меня знаменитым.

— И в чем же твой секрет? — Я прищурилась и по старой привычке потянулась к косе, чтобы потеребить кончик в руках. Но пальцы наткнулись на пустоту.

— У тебя раньше были длинные волосы, — усмехнулся Сандро. — Зачем остригла?

— Чтобы тебе понравиться, — не соврала я. — Так что не так с твоими снимками?

— Пройдемся? — предложил Сандро. Поднял к лицу фотокамеру и сделал новый снимок. — Мне нравится гулять по вечерам, когда длинные тени от деревьев ползут по свежескошенной траве. В воздухе пахнет приближающейся грозой, и птицы замолкают, предчувствуя опасность. Это затишье перед бурей обостряет все чувства, заставляет наслаждаться каждым моментом, как последним.

Он галантно предложил мне руку, и я не сумела отказать. Подхватила его под локоток, и мы неспешно пошли вдоль длинной парковой аллеи.

— Ты не только фотограф, но еще и поэт, — похвалила я Сандро. — Так красиво говоришь. И так тонко чувствуешь…

Сандро снова вздохнул и проговорил так, словно исповедовался:

— Я предчувствую приближение смерти… Это мой дар и мое проклятие. Каждый раз, фотографируя, я проживаю чужую жизнь. И умираю вместе с жертвами. Реже — вместе с ними спасаюсь.

Его речи казались странными, слишком образными и оттого малопонятными. Он говорил загадками: вроде и ответил. А в то же время скрыл от меня главное.

— Хочешь сказать, что среди твоих фотографий есть и те, что запечатлели избавление, а не смерть? — удивилась я. — Но почему эти снимки никогда не занимали место на выставках?

Сандро остановился и повернулся ко мне. Мне показалось, или в его глазах действительно блеснули слезы?

— Подобных снимков нет в моем портфолио — людям не так интересно смотреть на чужое счастье. Им нужна драма. Ничто так не притягивает взгляд, как человек, стоящий на краю пропасти. И смерть, застывшая в вечности на снимке.

Он сказал и отвернулся, избегая моего пристального взгляда. Не то от злости, не то от смущения, но легонько вздрогнул. И пошел дальше, больше не произнеся ни слова.

Я тоже молчала, погруженная в глубокие размышления. Мы обошли виллу кругом и вернулись в дом. Так же молча пообедали приготовленными одной из сегодняшних гостий томатным супом и пастой с грибами.

А меж тем на улице стало темно, как ночью. И вот первая ослепительная вспышка молнии словно бы рассекла надвое пейзаж за окном. Послышался оглушающий раскат грома.

Я испуганно дернулась и едва не выронила из рук чашку с чаем. Уставилась на непогоду так, как смотрит одинокий путник на встреченного в лесу медведя.

— Ты боишься грозы? — понимающе спросил Сандро и поспешил ко мне с полотенцем.

Промокнул им капли чая на моей одежде и тут же сделал новый снимок. Но я этого практически не заметила. Все мое внимание было приковано к незанавешенному окну.

— Не люблю, — призналась я. — В детстве во время грозы забиралась под одеяло и тряслась, пока все не заканчивалось. И теперь мне почему-то хочется сделать то же самое.

Сандро улыбнулся и провел ладонью по моему предплечью. От этого утешающего жеста я на секунду забыла о грозе, страхе, да и вообще обо всем на свете.

— Если это так важно, то я разрешаю тебе закрыться в комнате и занавесить окна плотными шторами. Если хочешь, могу дать тебе с собой бутылку вина и сладости — так легче скрасить ожидание.

Снова громыхнуло, и я вцепилась в руку Сандро. Заглянула в его нереально красивые глаза цвета ртути и прошептала:

— Пожалуйста, не оставляй меня одну.

— Но я хотел заняться новыми снимками, — попытался увернуться Сандро. — Через два месяца у меня выставка, нужно успеть все подготовить.

Он отвернулся и хотел отстраниться, но я вцепилась в него мертвой хваткой.

— Один вечер… очень прошу! — пришлось проявить настойчивость. — Обещаю отпустить тебя сразу, как гроза уймется.

Сандро сдался.

— Я слышал, что русские девушки умеют быть очень убедительными и настойчивыми, — пошутил он, — но впервые ощутил это на практике. Хорошо, раз это для тебя так важно, останусь.

Мое лицо расплылось в улыбке. И даже следующий раскат грома почти не испугал.

А еще мне вновь вспомнился Игорь. Он считал мой страх глупостью и не придавал значения, когда видел, как я вздрагиваю во время грозы. И часто шутил, называя меня паникершей. И никогда не проявлял столько участия, как этот практически незнакомый итальянец.

Подогревая мое расположение, Сандро запасся бутылкой вина, сладостями и сыром и пригласил меня в гостиную. Там он задернул шторы, включил свет и разжег камин. Глядя на вспыхнувший огонь, признался:

— Давно я вот так не сидел в кресле в компании красивой девушки. Так непривычно и так удивительно.

Признаться, я немного растерялась от такого заявления.

— Как же ты проводил вечера с другими моделями? — спросила, не сдержав порыва.

А про себя представила, как он занимается любовью с девушками из эскорт-услуг — красивыми и раскованными, не чета мне. И сердце мое болезненно сжалось. Пожалуй, такой боли я не испытала, даже застав Игоря с его «сестрой».