Книга Продажная шкура, страница 106 – Джим Батчер

— Меня не волнует это место, — ответила Старая Мэй. — Его фэн-шуй неприятен. И если девчонка не чернокнижница, она давно бы уже убрала щит.

— Нет! — послышался голос Молли. Он доносился причудливо искаженным, словно прошел пятьдесят футов ржавых труб и вувузелу впридачу. — Я не опущу щит, пока мне не скажет это сделать Гарри. — Она помолчала немного. — Э… и потом, я не знаю точно как.

— Возможно, — произнес голос, принадлежавший, судя по всему, одному из Стражей, — мы смогли бы подкопаться под него.

Я медленно выдохнул и облизнул потрескавшиеся губы.

— Не тратьте попусту времени, — сказал я. — Это сфера.

— Ой! — обрадовалась Молли. — Ох, слава богу! Гарри!

Я медленно сел. Прежде чем я успел еще пошевелиться, Индеец Джо подхватил меня за плечо.

— Полегче, сынок, — произнес он. — Полегче. Ты потерял изрядно крови, и на голове у тебя такая шишка, что шляпа не налезет.

Башка у меня и впрямь здорово кружилась, пока он все это говорил, но я все-таки остался в сидячем положении. Он протянул мне флягу, и я напился — медленно и осторожно, по глотку. Потом открыл глаза и огляделся по сторонам.

Мы все находились в полуразрушенном доме. Я сидел на полу у камина. Эбинизер — в центре, прислонив старый деревянный посох к плечу. Старая Мэй стояла в противоположном от меня углу, а за спиной ее маячили четверо Стражей.

Морган лежал на матрасе в той же позе, в какой я его оставил, заснув или без сознания; Молли сидела рядом с ним на полу, держа обеими руками кристалл кварца. От него исходило ровное белое сияние, освещавшее помещение на порядок сильнее, чем огонь в камине, — идеально ровный светлый шар размером с небольшую палатку охватывал Моргана и мою ученицу пузырем защитной энергии.

— Привет, — сказал я Молли.

— Привет, — откликнулась она.

— Значит, сработало, а?

Она округлила глаза.

— А вы что, не уверены были?

— Разрабатывал я на совесть, — ответил я. — А вот возможности испытать в полевых условиях не представилось.

— Ох, — сказала Молли. — Э… Да, сработало.

Я хмыкнул и посмотрел на Эбинизера:

— Сэр…

— Хосс, — произнес он. — Рад, что ты с нами.

— Мы теряем время, — заявила Старая Мэй и повернулась ко мне: — Скажи своей ученице, чтобы она сейчас же убрала щит.

— Минуточку.

Она недовольно прищурилась, и стоявшие рядом с ней Стражи немного напряглись.

Я не стал обращать на нее внимания и снова повернулся к Молли:

— Где Томас?

— С семьей, — ответил спокойный голос.

Оглянувшись, я увидел Лару Рейт: она стояла в дверях, завернувшись в одно из одеял из каюты «Жучка-плавунца». Выглядела она, как всегда, очаровательно, только волосы сгорели почти до корней. Без обычного обрамления лицо ее казалось резче, угловатее, а серые глаза даже больше и яснее обычного.

— Не переживайте, Дрезден. Ваша марионетка будет жить, чтобы им манипулировали и дальше. Мои люди позаботятся о нем.

Я попытался разглядеть в ее лице что-нибудь такое, что рассказало бы мне больше о Томасе, но не нашел ничего. Она просто спокойно смотрела на меня.

— Что ж, вампир, — произнесла Старая Мэй. — Вы его видели и поговорили с ним. То, что будет дальше, — внутреннее дело Совета.

Лара холодно улыбнулась Мэй и снова повернулась ко мне.

— Еще одно дело, Гарри, пока я здесь. Вы не против, если я позаимствую у вас это одеяло?

— И что будет, если против? — поинтересовался я.

Она повела плечом, и одеяло соскользнуло.

— Разумеется, я его верну.

Образ избитого, наполовину сожженного существа, целовавшего Мэдлин Рейт, одновременно выдирая у нее внутренности, живо встал у меня перед глазами.

— Возьмите себе, — сказал я.

Лара снова улыбнулась, на этот раз блеснув зубами, и наклонила голову. Потом повернулась и ушла. Я механически смотрел ей вслед, пока она не скрылась, после чего повернулся к Эбинизеру:

— Что произошло?

Он хмыкнул.

— Кто бы ни явился сюда из Небывальщины, он отворил в лесу портал в сотню ярдов шириной. И пригнал сюда с собой примерно сотню здоровенных мохнатых пауков.

Я заморгал и нахмурился:

— Пауков?

Эбинизер кивнул.

— Не сотворенных магией. Настоящих — возможно, из Феерии. Они заставили нас изрядно попотеть. Одни начали заплетать деревья паутиной, другие не давали нам покоя, пытаясь загнать в эти сети.

— Больше всего старались не допустить нас до того, кто отворил портал, — добавил Слушающий Ветер.

— Скорее не дать никому увидеть, кто это, — кивнул я. — Это и был наш преступник. Подлинный убийца.

— Возможно, — вполголоса согласился Эбинизер. — Как только ветки с паутиной упали, мы начали теснить пауков. Он бежал. И стоило ему исчезнуть, пауки тоже разбежались.

— Черт, — тихо произнес я.

— А ведь ради этого все и затевалось, — заметил Эбинизер. — Не было ни информатора, ни показаний.

Я кивнул:

— Я объявил это вам, чтобы выманить настоящего убийцу. Чтобы заставить действовать. И он так и сделал. Вы видели все собственными глазами. Этого более чем достаточно, чтобы доказать невиновность Моргана.

Старая Мэй покачала головой:

— Единственное, что это доказывает — это что кто-то еще пытается предать Совет, и ему есть что скрывать. Это не значит, что Морган не мог убить Ла Фортье. В лучшем случае это позволяет предположить, что тот действовал не один.

Эбинизер пристально посмотрел на нее:

— Значит, все-таки заговор — я правильно понял? И кто из нас говорил что-то насчет избыточной сложности?

Мэй отвернулась от него и пожала плечами:

— Должна признать, теория Дрездена представляется теперь более простым и вероятным объяснением происходящего. — Она вздохнула. — Однако в нынешней ситуации этого недостаточно.

Эбинизер нахмурился:

— Обязательно надо казнить кого-то?

Мэй снова подняла на него взгляд.

— Совершенно верно. Участие Моргана в убийстве выглядит вполне правдоподобным. Имеющиеся улики позволяют предположить, что он виновен. И Белый Совет не может выказать слабости по этому вопросу. Мы не можем допустить, чтобы смерть Ла Фортье осталась без возмездия.

— Возмездия, — заметил Эбинизер. — Не правосудия.

— Не правосудие удерживает самые различные силы от уничтожения Белого Совета, чтобы потом поступать с человечеством так, как им заблагорассудится, — ответила Старая Мэй. — Это делает страх. Это делает сила. Они должны знать, что, если позволят себе напасть на нас, последствия будут для них самыми катастрофическими. Я сознаю, насколько предосудительно было бы приговорить к смерти невиновного человека — тем более того, кто неоднократно демонстрировал свою преданность Совету. Но в целом это будет менее деструктивно и безответственно, нежели показать врагам нашу слабость.