Онлайн книга «Лавандовая лента»
Эдриэнн включила свет на крыльце и открыла дверь улыбающемуся Уиллу. Ну и ну! Он еще имел наглость улыбаться! Она вздернула подбородок. – Что ты здесь делаешь? Он протянул ей букет цветов. Полевых, ее любимых, разноцветных и самых разных. – Я здесь, чтобы извиниться. Когда она приняла угрожающую позу и скрестила руки на груди, он добавил: – И красить. – Сейчас без десяти минут пять утра. Три герберы в центре букета притягивали ее внимание, но она упорно смотрела в глаза Уиллу. Он пожал плечами. – Я сказал тебе, что буду здесь в пять. Она покачала головой, заметив при этом, как спутаны ее волосы, но не желая их поправлять. – Я думала, ты шутишь. Его глаза потемнели. – Я никогда не шучу о работе. Дразня ее, он протянул ей цветы и стал размахивать ими у нее перед носом, насмешливо приподняв брови. – Я думаю, они хотят пить. Она протянула руку. – Отдай их мне. Если ты будешь так продолжать, у них отвалятся все лепестки. Она силой выхватила букет из его рук. Уилл сдержал улыбку. Она повернулась и направилась в кухню. – Ты, по всей видимости, не жаворонок? Она остановилась и посмотрела на него сузившимися глазами. – Я думала, ты здесь для того, чтобы извиниться. – Я думал, что уже извинился. Она прижала букет к груди. Герберы были действительно самыми красивыми цветами на земле. – Нет. Ты сказал, что приехал извиниться. Ты не сказал, что ты виноват, в чем виноват или как ты осознал, что нужно извиниться. – Ты не снимаешь меня с крючка, верно? – Ни за что на свете. Если ты ждал снисхождения, то должен был привезти плитку темного шоколада. Она исчезла в кухне. – Хорошая идея. Я запомню ее на случай нашей следующей размолвки. Уилл уселся в деревянное кресло-качалку в гостиной. Она выглянула из кухни и уставилась на него. – Нашей следующей размолвки? – Ну, Попс называл это стычками. Но моя мама называла ссоры размолвками. Я в точности не знаю, что обозначают эти слова. – Кресло заскрипело, когда он начал раскачиваться в нем. – Отличное кресло. Но Эдриэнн была полностью погружена в мысли о том, что Уилл Брайант сравнил их перебранку – если она могла назвать ее так – с одной из родительских размолвок. Значит, он считал их парой. Но она не оговаривала с ним условий. И он становился захватчиком чужой территории. О господи, ей действительно нужно выпить кофе. Она поставила цветы в красивую хрустальную вазу и намолола свежий кофе, слушая, как он качается в соседней комнате. Он так комфортно чувствовал себя в ее доме, что просто зашел туда и нашел для себя удобное место. Кстати, о местах. Ушибленное место на боку все еще болело. – Ты в порядке? Она подпрыгнула, услышав его голос в дверях. Он вошел в кухню, и она повернулась к нему лицом. Он указал на ее руку, все еще потирающую бедро. – Мне приснился плохой сон. – Но что-то должно было вызвать боль, которую ты все еще чувствуешь. – Я упала с кровати, когда услышала… скорее всего, я услышала, как ты стучишь в дверь. Но… – Эдриэнн прикусила нижнюю губу. – Мне кажется, что ты был в моем сне и ломал забор. – Она смотрела на Уилла, а он не шевелился, не мешая ей собрать воедино обрывки сна. – Это был ты. Лошадь же не могла этого сделать. И она не могла перепрыгнуть через забор. А, учитывая снег и лед, мы оказались бы в ловушке. Он поднял брови. – Замерзли бы, – прошептала она. – Как Спящая красавица. Уилл кивнул, но она увидела на его лице сомнение. – Как ты думаешь, сны имеют значение? – Нет. Это единственное слово было таким категоричным и весомым, что Эдриэнн моргнула. – Никогда? Уилл провел пальцами по волосам. – Очень надеюсь, что никогда. – Почему? Он несколько секунд помолчал, прежде чем ответить. – Я постоянно вижу один и тот же сон про Попса. Эдриэнн облокотилась о столешницу. – И что происходит? – Он умирает. Его голос немного дрогнул, как и ее сердце. – Он садится в лодку поздним вечером. Я пытаюсь остановить его, но он меня не слушает. Лодка оказывается на мели. Меня там нет, но я смотрю на все происходящее в окно. И он тонет. У Эдриэнн перехватило дыхание. – Мне очень жаль, Уилл. Я уверена, что это ничего не означает. Он попытался улыбнуться. – А как же насчет твоего сна, с лошадью, забором и со мной? – Нет. Это тоже ничего не означает. Здесь нет заборов, которые ты мог бы сломать. Теперь она уже жалела, что затронула эту тему. – Эй, мне платят только за покраску, а не за разбор заборов! Она улыбнулась и достала две чашки из шкафа. – Тебе не будут платить вообще. Внезапно он оказался позади нее. – Еще как заплатят. Это было нечто среднее между ворчанием и обещанием. И все ее тело – от кончиков пальцев ног и до ушей – покрылось мурашками. Она схватила кухонный нож и повернулась к Уиллу. – Что касается извинения… Он поднял руки, сдаваясь, и отступил на шаг. Но прежде чем он успел продолжить, Эдриэнн сказала: – Ты прощен. Он рукой отодвинул в сторону нож и подошел к ней так близко, что они чуть не коснулись друг друга. – Спасибо. Он поцеловал ее в макушку. Эдриэнн увидела свое отражение в маленьком круглом зеркале, висевшем на противоположной стене. – Я… я должна пойти переодеться. Он был свеж после душа, и от него пахло мылом и кожей, а от нее разило потом после ночного кошмара. Она поспешно выскочила из кухни. – Налей себе кофе. Я вернусь через несколько минут. Они провели день за покраской и болтовней и два раза съездили на лесной склад в грузовичке Попса. Эдриэнн занималась окнами и дверями, а Уилл карнизами. Как обычно бывает во Флориде, к полудню на небе собрались тучи, опровергая обещания синоптиков, и это дало Уиллу и Эдриэнн достаточно времени, чтобы закончить работу. |