Онлайн книга «Птицы его жизни»
|
– Я дам тебе эту сумму. Без проблем! – Нет, Давидик, не хочу. Спасибо, конечно, но нет. – Почему? Мирек! Зачем тебе быть привязанным к этой бабе? Отдашь ей деньги и свободен! – Нет, тогда я буду должен тебе. – Но я же не потребую, чтобы ты помимо денег платил мне еще и натурой! – Давид! – вспыхнул Мирослав. – Прости, друг, не хотел тебя обидеть, но ведь это факт… Разве нет? – Знаешь, это мое сугубо личное дело. – Конечно, но если ты загубишь свой талант, служа этой твоей… даме, а ты его факт загубишь, ему тесно в этой скандинавской глуши, в этом совершенно сбрендившем обществе, где мужику нельзя даже смотреть на бабу… Помнишь, у Высоцкого когда еще было: «Не хочем с мужчинами знаться, мы будем теперь почковаться!» Провидец был, любимый мой Владимир Семенович! Давай поедем в Армению, юг, солнце… Ты видал когда-нибудь хачкары? – Это камни резные, да? – Ну да! Ты никогда не бывал в Армении, это огромное упущение! Я тоже попал туда уже взрослым, но я был потрясен… Я ведь вырос в Сумгаите. Ты вот хочешь вернуться в Москву, и это правильно, Мирек! А давай сделаем так: ты возьмешь у меня деньги, свалишь отсюда, но не станешь драть глотку в кабаках, ты ж там сопьешься… – Да ладно, я ж пел когда-то… Не спился. – Тогда ты был свободен, как птица. – А сейчас я буду должен, опять должен, но тебе, – с горькой усмешкой проговорил Мирослав. – Нет, благодарю, пока поработаю тут… – А девушка твоя за это время найдет себе другого. Поверь, Мирек, я знаю, что говорю, и знаю, что делаю. Скажи честно, разве ты не чувствуешь себя здесь чужим? Разве не мучает тебя теснота? – Теснота? – Тебе, твоему таланту разве не тесно здесь? – Давидик, спасибо тебе, конечно, но я всего-навсего гончар, понимаешь? Я не скульптор, не художник, я просто гончар. – Нет, друг, ты не просто гончар… Просто гончары не устраивают выставки в московском Доме художника, о них не пишут восторженных статей, они торгуют на рынке своими горшками. И все! А твои «Танцовщицы» – это же чудо! А твоя девушка была на этой выставке? – Была. Да. Она удивительная… Хочешь взглянуть? Мирослав специально перевел разговор. – Вот, глянь! – О какая! Серьезная… И милая… – Не то слово! – А как ты с ней познакомился? Мирослав рассказал. – Ну надо же! И как ты не побоялся подойти к незнакомой девушке и обнять? Она же могла завопить? – Была у меня такая мысль, – засмеялся Мирослав, – но я понял, что она русская, а они еще не сбрендили на феминистской почве. – Кажется, так. Вот скажи, друг, а как теперь жить нормальному мужику? – Таки плохо! – рассмеялся Мирослав. – Ладно, давай вернемся к нашим барашкам! Ты возьмешь у меня деньги? – Нет, друг, не возьму, – покачал головой Мирослав. – Спасибо, но нет. – Так и будешь ишачить на свою мадам? – Не на мадам, а на свою свободу. – Да не отпустит она тебя ни в жисть! Придумает еще что-то… Захворает, и ты из благодарности до конца дней будешь утешать ее, в болезни и в горести. Радости от нее вряд ли ты много видел. – Ну почему же… Первые годы были почти счастливыми. – Ну что ж, дело твое. Была бы честь предложена. Ты слишком порядочный человек, Мирек. – Да где там! – махнул рукой изрядно захмелевший Мирослав. Мне позвонил Гриша Кремер. – Глаха, портретик готов! – Да ты что! – Я тебе сейчас скину. Покажешь тетке? Мне влом лишний раз с ней встречаться. Там три варианта возможных… Позвонишь, когда покажешь. Лови! Увидев одну из фотографий, я чуть не заорала. Этого просто не может быть, это же не Константин Борисов, а Мирослав Гончар! Да нет, ерунда, это же работа компьютера. Но чтобы такое сходство… Это, конечно же, случайность, издевка судьбы, он опять пропал, так мы тебе напомним… Он же рассказывал мне о своей семье, сказал, что родители были медиками, и их уже нет в живых… Надо просто показать фотки Людмиле Арсеньевне, и она, конечно же, скажет, что этот человек не имеет к ней никакого отношения. Константин шлет родителям раз в год открытку, мол, жив-здоров, не объявляет себя мертвым, и скорее всего и родителей мертвыми не объявляет. Они для него живы… Я позвонила. – Людмила Арсеньевна, надо бы встретиться. – Что, Глашенька? – Кремер прислал мне три варианта фотографий, восстановленных на компьютере. – Господи, Глаша, можете сейчас приехать? Андрей в Дубне. – Сейчас же приеду! – Глаша, вы такая бледная, что с вами? Вам плохо? – Нет, просто что-то с желудком, – не придумала я ничего умнее. – Хотите чаю, крепкого, помогает? – Нет, спасибо. Вот, Людмила Арсеньевна, гляньте! Мы сели в кухне за стол. – Вот тут три фотографии. Посмотрите. И я протянула ей свой телефон. – Боже мой, вот он! Котя… Это сделал компьютер? Невероятно! Значит, теперь его легче будет искать, да? Я хотела крикнуть – зачем его искать, я и так знаю, где он и кто. Может, не стоит? – Глаша, что с вами? Вы что, знаете Котю? – Котю не знаю. Знаю человека по имени Мирослав Гончар. И он выглядит точно так же… – Как вы сказали? Мирослав Гончар? Может, это двойник? – Вполне возможно, – ухватилась я за соломинку. Мне было страшно. – Боже мой, Котя, мальчик мой… Она рыдала в голос, не выпуская из рук мой телефон. – Глашенька, ради бога, а где этот человек, Мирослав Гончар, живет, вы знаете? – Знаю, что в Швеции, но и только. – А чем он занимается вообще? – Он гончар, не только по фамилии, но и по профессии. – Гончар? Лепит горшки? – Ну да, но он гениально это делает. Хотите, покажу его работы, у него была выставка в Москве. – Покажите! Я показала ей четыре амфоры и еще несколько работ. – Значит, это не Котя. Я никогда не замечала у него каких-то художественных наклонностей… Да, он неплохо рисовал в школе, петь любил, но… Андрей тоже прекрасно рисует, ну и что? – А еще Мирослав в молодости пел и танцевал в ресторанах. – Пел и танцевал в ресторанах? Невозможно… Он был снобом, мой Котя… |