Книга Сказать по правде, страница 58. Автор книги Остин Сигмунд-Брока, Эмили Уибберли

В школе все было нормально – в рамках того, что теперь считалось нормальным. Один раз я обедала с Бренданом в кабинете робототехники, пока он работал над своей игрой. Эль продолжала меня игнорировать, я сдалась и прекратила попытки.

Сегодня вечер пятницы, и для разнообразия я с нетерпением предвкушаю, как проведу все выходные в квартире, в одиночестве. У меня нет ни одного социального обязательства – конечно, это результат того, что я умудрилась оттолкнуть друзей, отказать единственному перспективному парню и вознести другого парня, в которого влюблена, на такие неизведанные высоты популярности, что у него наверняка есть выбор из десятков приглашений.

Я прогоняю эти мысли. Не собираюсь тратить выходные на ненависть к себе и прочие бесполезные эмоции.

Я могла бы потусоваться с Пейдж. Но она завела раздражающую привычку то и дело мимоходом упоминать в разговоре Брендана, а я не желаю слушать про его замечательные планы или про то, чем он там может заниматься с Эйлин Рот. Вчера посреди совершенно обычного разговора – или настолько обычного, насколько он может быть с участием Пейдж, – о том, почему мне «необходимо» посмотреть сериал «Мальчики краше цветов», ей было совершенно необходимо вставить, что Брендана кто-то подвозил домой. Я не разговаривала с ним о том, что происходит в его романтической жизни, после неловкой попытки перед «Гранд Сентрал Маркет».

Каждый раз, произнося его имя, Пейдж бросает на меня вопросительный взгляд. Не знаю, чего она хочет, – чтобы я требовала от нее информации, разрыдалась, или что-то еще, – но у меня есть ощущение, что она может быть единственным человеком, не считая Эль, который знает настоящую причину того поцелуя, и теперь собирается пытать меня, пока я этого не признаю. Как будто признание что-то изменит. Это лишь поставит Брендана в положение, в котором ему придется меня отвергнуть.

Тем не менее, зная Пейдж, если бы я ей написала, она, наверное, пригласила бы меня в гости – лично посмотреть, на какое свидание идет Брендан. Не тот случай, когда нужно визуальное подтверждение.

Я пинком распахиваю дверь в нашу квартиру, готовая рухнуть на диван и посмотреть что-нибудь бессмысленное и полностью неромантичное, – например, канал «Планета животных», – но застываю на месте, когда передо мной предстает мама в моем старом выпускном платье.

Оно ей маловато, особенно в груди, и короче, чем допустимо надевать на рабочее мероприятие. Завитые волосы рассыпаются по спине, а глаза накрашены золотисто-коричневыми тенями, красиво, хотя и немного ярковато. Она натягивает босоножки с ремешками на очень высоких каблуках.

Мне почти страшно спрашивать.

– Куда ты идешь? – интересуюсь я из прихожей.

– О, привет, Кэмерон, – жизнерадостно отвечает она, взбивая волосы перед зеркалом у окна. – Можно одолжить твое платье?

Я думаю, не попросить ли ее переодеться, но, скорее всего, она отмахнется, пробормотав: «Это всего лишь платье, Кэмерон». Суть все равно не в этом. Я бросаю сумку на кухонную стойку и поворачиваюсь к ней.

– Куда ты идешь? – повторяю я.

– На собрание школьного комитета, – живо отвечает она.

Я выдыхаю с облегчением. Главное – что это не по работе. Я падаю на диван и тянусь за пультом.

– С каких пор тебя интересуют родительские собрания?

– С тех пор, как Деб написала, что твой отец в школе, разговаривает с попечительским советом.

– Что? – разворачиваюсь я. Я была в школе час назад. Невозможно, что мы с отцом были в одном месте, а я даже не знала об этом.

Мама проверяет телефон и кладет его в блестящий золотой клатч. Меня осеняет: я понимаю выбранный ею наряд. Она одета так, словно идет в бар или на встречу выпускников, – туда, где люди в возрасте пытаются притворяться, что им двадцать пять, – а не на встречу комитета в элитной частной школе. Я знаю, как будут одеты остальные родители, и они не спустят маме то, что она явилась в нашу прославленную школу как в клуб знакомств.

– У них была какая-то встреча грантодателей, а теперь попечительский совет остается, чтобы послушать школьный комитет, – отвечает мама, не обращая внимания на выражение ужаса на моем лице. Она хватает ключи и направляется к двери. – Увидимся вечером. Может быть, – добавляет она, подмигнув так, что я немедленно пытаюсь стереть это из памяти.

«Отец здесь».

Я срываюсь с места, прежде чем она доходит до двери.

– Постой. Я тоже поеду.

Мама кривит губы.

– Кэмерон, мне кажется, учеников на такие мероприятия обычно не приглашают.

Я отвечаю ей скептическим взглядом:

– Ты вообще входишь в школьный комитет?

Она смотрит на меня и открывает дверь.

– Туше́.

* * *

На маму оборачиваются и косятся, выгнув бровь, еще до того, как мы выбираемся с парковки.

Стоит отдать ей должное, она не сжимается под этими взглядами. Даже когда группа других мам в брючных костюмах и идеально подобранной форме для йоги ухмыляется и шепчется, пока мы идем мимо. Возможностей моего мозга не хватает на то, чтобы беспокоиться еще и из-за этого.

«Отец здесь. Отец здесь. Отец здесь».

Эта мысль – как затмение. Она все перекрывает. Мы пересекаем кампус, следуя знакам школьного комитета, двигаясь к библиотеке; каждый шаг подводит нас ближе.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз его видела. Кажется, в начале лета. Он приехал на неделю, мы ужинали в городе и обсуждали мое будущее. Он упомянул стажировку в своей фирме и сказал, что я смогу податься на нее, только если пройду углубленный курс экономики. Я ухватилась за эту идею. Я знала, что это самое откровенное приглашение стать частью его мира, которое я когда-либо получу.

В тот приезд они с мамой не ладили. Теперь я смотрю на нее – на то, как она возбуждена в предвкушении сомнительной надежды на свидание. Когда он уехал в июне, она плакала три дня, а теперь это как будто забыто, отброшено из-за такой мелочи, как упоминание его имени в эсэмэске от Деборы Ричмонд.

С другой стороны, в последнем разговоре со мной он назвал меня жалкой, и вот она я, глупо радуюсь возможности снова его увидеть. Наверное, это у нас с мамой общее.

Я не жду, что сегодня наши отношения как-то изменятся. Практически гарантирую, что он не проявит доброты к матери перед школьными благотворителями. Ко мне, наверное, тоже. Может это произойдет, если меня примут на стажировку и в Ю-Пенн – тогда он увидит меня такой, какая я есть.

Тем не менее он мой отец и он здесь. Я не могу не ускорить шаг.

Мы входим в библиотеку, заполненную родителями и учителями.

Я немедленно замечаю его в толпе. Волосы безупречно подстрижены, хотя в них больше седины, чем я помнила. Он разговаривает с небольшой группой – директор и пара членов студенческого парламента. Один из них, справа от него, – Брэд. Отец кажется выше остальных. Не ростом, просто он умеет так держаться и расправлять плечи в идеально подогнанном костюме.