Онлайн книга «Ловушка для диггера»
|
– В твоем возрасте – и уставать, – он неодобрительно покачал головой. – Может, я смогу чем-нибудь помочь? София молчала некоторое время, следя за тем, как ползут по стеклу капли дождя. Потом повернула голову и посмотрела на водителя, как будто у него искала ответа на вопрос. – Нет, ты помочь не можешь, – серьезно ответила она. – Понятно… критические дни. Отсюда и плохое настроение. «Что за дурацкая манера всему находить объяснение? Как будто без критических дней плохому настроению взяться неоткуда», – подумала она, но вслух ничего не сказала. Валерий Павлович включил зажигание и машина плавно двинулась с места. Дорога прошла в молчании. София смотрела, как за окном мокнут деревья, и думала о своем. Странное дело, даже перспектива провести сегодняшний вечер в обществе компьютера не радовала ее. Идет дождь. Сергей говорил, что в сильный дождь никто под землю не ходит. Может быть… Не дотянуться к нему под землю, не схватить за отвороты куртки, не встряхнуть так, чтобы лязгнули зубы, не крикнуть в лицо: «Я не могу жить без тебя, не могу!!». Так крикнуть, чтобы эхо металось по подземелью, стократ повторяя вырванные с кровью слова. Чтобы хотя бы на секунду он почувствовал ту боль, с которой она просыпается, с которой ложится спать и живет. И если даже после этого ничего бы не изменилось, а все осталось как есть – тогда нет в мире ни сочувствия, ни сострадания… Валерий Павлович остановил машину чуть дальше ее подъезда, у аптеки. – Посиди в машине минут пять, мне нужно в аптеку, – сказал он, уже открывая дверцу. – Потом я провожу тебя. София отвернулась, чтобы скрыть слезы, к которым Валерий Павлович не имел отношения. Хотела сказать: не надо меня провожать, но не успела. Он вышел из машины и дверца захлопнулась. В конце концов, ей нужно пять минут, чтобы успокоиться и придти в себя. Когда Валерий Павлович вернулся, София отрешенно следила за тем, как поспешно заходят в подъезд промокшие люди. – Хотя бы чаем напоишь старого друга? – Валерий Павлович вынул ключи из замка зажигания. Он нисколько не сомневался в ответе. – В следующий раз, Валера. Нет настроения. Без обид, хорошо? – Какие обиды, когда женщина не хочет. Сам виноват. Слова прозвучали так необычно для него, как будто их произнес другой человек. – С чего бы вдруг такая самокритика? – подозрительно спросила она. – Что же ты думаешь, я слепой? Думаешь я не замечаю, как изменилось твое отношение ко мне? Ты даже не скрываешь этого. И правильно делаешь. Я всегда ценил прямоту в наших отношениях, но… – Что – но? Договаривай, раз уж начал. – Но не могу отказаться от тебя, – с напором произнес он. – Теперь ты довольна? – Теперь довольна. А чего злишься? – Не на тебя злюсь. На себя. – Вот мне от этого не легче. А теперь скажи: чье настроение хуже? – При чем здесь настроение? Все равно ничего уже не исправить. Полгода назад она проглотила бы эту фразу, как рыбка наживку. Валерий Павлович не нуждался ни в советах, ни в ответах. Заяви она ему сейчас «еще можно все исправить», и самое главное – предложи варианты, например, развестись с женой, и человек поменялся бы на глазах. От былой грусти не осталось бы следа. Полчаса, не меньше любовник потратил бы на уговоры: потерпи еще немного, Софочка, как только так сразу. Как будто она изнывала он нетерпения. А закончился бы разговор банальным: «Сначала я должен непременно подготовить жену». Так что возражать ему София не стала. Сидела и смотрела, как тает грусть в карих глазах. – Да… София, давно хотел у тебя спросить, – он замялся и София удивилась опять. «Эк сегодня плющит человека», – невольно подумалось ей. – Говори уже, не томи. – Я хотел спросить: ты случайно не звонила моей жене? Мне все равно, чем закончился ваш разговор, я просто люблю владеть информацией. У нее чуть не вырвался смешок. – А ты хотел бы? – она потянулась к нему и требовательно заглянула в глаза, изменившиеся в одно мгновенье. – Хотел бы, чтобы я позвонила? Он чуть не спросил «зачем». Она заметила, как дрогнуло его лицо. Однако, роль требовала других слов и он их сказал. – Я понимаю, что скорее всего ты не звонила, просто я люблю знать правду. Ты же знаешь. Жена в последнее время как-то странно себя ведет… Как будто она все знает, но ведет какую-то свою игру. Меня беспокоит то, что я не могу понять правил. – Засиделась она у тебя дома, Валера. Может, ей на работу сходить? Так, для разнообразия. – На работу, – он хмыкнул. – Не хочет она на работу. София ничего не ответила. Попрощалась, чмокнула его в щеку: пусть думает, что все по-прежнему, и вышла из машины. Она не воспользовалась лифтом. Подняться на четвертый этаж не составит труда, а физические упражнения полезны. Шла по лестнице и думала: что бы сказал любитель информации, узнав о том, что она параллельно встречается еще с двумя мужчинами? Хотя ей хочется лишь одного… Не дойдя пары лестничных пролетов до своей квартиры, она вдруг остановилась. Ей почудился странный звук. Как будто кто-то стоял этажом выше и бубнил себе под нос. Ей даже показалось, что она разбирает отдельные слова. Четкая ритмика, с ударением на последний слог. Неожиданно ритмика сбилась и София удивленно осознала, что за звук человеческой речи она приняла перестук капель по подоконнику. И как только она пришла к такому выводу, шум смолк. Машинально девушка оглянулась на окно за спиной. По-прежнему шел дождь. Посветлевшее было небо вновь окутали грозовые тучи. В одно мгновение на лестничной площадке потемнело. Вспыхнула молния и сразу же грянул гром. Покатился дальше, постепенно затихая. Грохот еще оставался у Софии в памяти, когда, повторяя гул, на лестничной площадке послышался глухой, полный угрозы рык. Звук раздался совсем рядом. От неожиданности девушка вздрогнула и едва не выронила из рук сумочку. Она еще не разобралась, стоит ли ей бояться, когда прямо перед ней, выше на лестничный пролет, как по волшебству возникла черная собака. Блеснула молния. В ослепительном свете София мгновенно оценила ее размеры: огромная собака стояла на ее этаже, перегораживая путь. Грянул гром и опять, словно отвечая на шум разгневанной стихии, коротко и страшно рыкнула собака. София застыла у ступеней, не в силах оторвать завороженного взгляда от настоящего чудовища. Собака стояла выше ее на пролет и несомненно казалась больше, чем в действительности. На темном фоне двери черная собака терялась. Нечто бесформенное, лишенное очертаний застыло на этаже. В темноте масляно блестели глаза. Созданная для того, чтобы пугать, тьма пошевелилась и издала короткий утробный хрип. Потом часто и шумно задышала. |