Онлайн книга «Кровавый путь»
|
«Не успеет!» – подумал дежурный офицер, но поделать уже ничего не мог. Не схватишь же ворота руками и не пересилишь многоступенчатый редуктор, чьи шестерни завывали сейчас под металлическим кожухом! «Не успеет!» – подумал полковник Брагин, глядя сквозь щелочки полуприкрытых глаз на медленно увеличивающийся зазор между бетонной стойкой и краем подрагивающих на рельсовом пути ворот. «Успею!» – подумал Комбат, почти не сбавляя скорости, лишь чуть-чуть выравнивая машину. Ориентировался он при этом по левому – неподвижному краю. «Стойка-то на месте, а о край ворот в худшем случае крыло оцарапаю. И так уже не новое». Обычно опытный водитель, если верить исследованиям, осуществляет вождение с точностью до двадцати пяти сантиметров, если мерить перпендикулярно трассе движения, а Комбат вписался в открывающиеся ворота с точностью до пяти сантиметров. Лишь вздрогнула от порыва ветра створка, на мгновение захлебнулся в реве редуктор. «Сумел-таки вписаться! – удивился Брагин и добавил. – Эх, черт, с вождением у моих ребят не очень-то, этот бы их научил». Шофер, обернувшись, смотрел на полковника. Он ждал, что Брагин сейчас распорядится ехать вдогонку за Комбатом. Но тот крикнул офицеру, дежурившему на КПП: – Закрывай ворота! – затем обратился он к шоферу. – Поехали. – Куда? – Назад. Полдороги Брагин молчал, затем внезапно спросил парня, сидевшего за рулем: – А почему ты никогда не спрашиваешь зачем мы куда-нибудь едем? – Не положено, товарищ полковник. – А зря. Ты вот спроси меня зачем мы возвращаемся? – Зачем мы возвращаемся, товарищ полковник? – несколько неестественно, повинуясь приказу, спросил шофер. – А мы едем с тобой, чтобы назвать штатского из Совета безопасности мудаком. Шофер покосился на полковника, не зная как реагировать на такое признание. – Вот признайся, тебе временами хочется послать меня на хрен? – Не положено, товарищ полковник. – Но хочется? – Хочется, если вы так приказываете, – почти беззвучно ответил шофер, понимая, что полковник Брагин от него не отвяжется. – Ну, так вот, ты не можешь, я не могу, а он смог, – Брагин кивнул через плечо, намекая на Комбата. – Едет себе сейчас, сам себе хозяин, кого хочет – пошлет, с кем хочет – выпьет. "Все-таки к лучшему, – подумал шофер, – что майор Рублев покинул полигон. Еще немного и его влиянию поддался бы полковник Брагин. Чего доброго, и в самом деле стал бы посылать всех, кто ему не нравится, налево и направо. С таким стилем поведения долго на должности не усидишь". Начальник полигона словно бы прочел его мысли: – Не бойся насчет того, что я пошлю того мудака подальше. Я пошутил. Еще меня повозишь. – Я и не боялся, товарищ полковник. И шоферу тут же пришлось пожалеть о том, что он сказал. – Думаешь, я боюсь послать его? – и тут же полковник ответил: – Да, боюсь. Только не за себя, за ребят, за тебя. * * * С каждой секундой расстояние между командирским «уазиком» и синим «фордом», разъезжавшимися в разные стороны, увеличивалось. Дорога пока еще была пустынна до самого шоссе, и Рублев, чтобы вылить свою злость, держал скорость на пределе возможного. Он специально выискивал лужу, даже если та находилась на левой стороне, и специально пролетал через нее. В эти моменты ему казалось, что автомобиль приподнимается, взлетает над дорогой, окунаясь в столбы брызг. Вода заливала лобовое стекло, и несколько секунд Рублев вел машину почти вслепую. Но затем дворники сбрасывали капли и вновь впереди возникала невысокая насыпь шоссе. «Служить бы рад, прислуживаться тошно, – вспомнил Комбат фразу знакомую еще со школы. – Кто же это сказал? Из великих кто-то… – он перебирал фамилии писателей, поэтов. – Пушкин? Лермонтов? Гоголь?» И только когда въехал на насыпь и увидел на горизонте темно-синюю полосу елового леса, его наконец осенило: «А, да, это сказал Грибоедов! – и Комбат улыбнулся сам себе. – Хоть что-то еще помню, не такой уж я неуч» – эта догадка развеселила и его настроение резко улучшилось. В полдень Борис Рублев был уже у своего дома. Он оставил машину во дворе, даже не включив сигнализацию. – Да кто ее возьмет, – подумал он, – кому эта колымага нужна? Хотя машина была в общем-то хорошая, правда, с виду неказистая. Комбат не любил внешнего шика и лоска. Самое главное, чтобы все механизмы работали слаженно. А его машина проверена. Двести двадцать, указанных на спидометре, она выжимала. «Ладно, пусть стоит, может, сейчас придется куда-нибудь поехать». Он поднялся, как всегда, не на лифте, на площадку, открыл дверь, вошел и сбросил одежду. Даже не стал поднимать с пола упавшую куртку: он ведь знал, что, возможно, сейчас придется ее надеть снова. Наспех перекусил, сделав два огромных бутерброда с кусками ветчины и толстым слоем кетчупа. Зазвонил телефон, как раз в тот момент, когда у Рублева был полон рот. «Ладно, перезвонят». Но телефон звонил настойчиво. – Что за чертовщина! – подумал Комбат, промокая губы салфеткой, подходя к телефону и нажимая кнопку на трубке. «Если это Бахрушин, то и его пошлю. Тоже мне, занятие придумал! Мне ваша армия, ваши приказы, распоряжения вот здесь сидят! Скоро из ушей полезут! Как кетчуп в рекламе». Но из трубки послышался голос Подберезского: – Здорово, Иваныч! Куда ты пропал? Как твой первый день службы? – Лучше не спрашивай, Андрюха. – А что так? – Да, ничего, – Комбату не хотелось рассказывать обо всех перепитиях, да и толком он навряд ли смог бы объяснить почему поссорился, почему послал и почему уехал с полигона. – Ладно, – быстро заговорил Подберезский, – меня не это волнует. – А что тебя волнует, Андрюха? – К тебе дозвонился Бурлаков? – А как он мне мог дозвониться, меня же дома не было, только что вошел. – Слышу, жуешь. – Вот именно, – буркнул Комбат. – А чего он звонил, стряслось что-то у Гриши? – Стряслось, конечно, Борис Иванович. – Что такое? – уже серьезным голосом, плотнее прижав трубку к уху, спросил Рублев. – Серьезнее некуда, без нашей помощи никак не обойдется. – Гриша-то не обойдется? Подберезский сделал многозначительную паузу, затем сказал: |