Онлайн книга «Бумажные людишки»
|
— Но сейчас-то я знаю, где вы. — Вы не знаете, где я. Никто не знает. — Ну, конечно, сэр, нет нужды… Но теперь мы ведь можем поддерживать связь, а вы в вашем состоянии… — Вы не знаете, в каком я состоянии! Никто этого не знает! — Нет, нет, сэр. Конечно, нет. Ладно, сэр. Давайте лучше… — Холидей. Вот он знает. И больше никто. — Лучше… — Скажите «гав-гав». Я перевел дыхание и откинулся в кресле. Развернул документ и перечитал его. Вроде все правильно, но тут меня обожгла мысль, что он должен быть заверен нотариусом. Я разозлился при мысли, что столько времени и сил потрачено даром; но, в конце концов, есть же в Цюрихе нотариусы и адвокаты. Тем не менее я все равно злился на себя. — А что вы скажете, теперь ведь ваша очередь, Уилф. — Очередь? — Ну, в этой игре. «Гав-гав». — Ах, это! Ничего не скажу. — Не понимаю, Уилф. — Все станет ясно в должное время. — Эта бумага, Уилф… — Ее вы тоже не получите. Только не кипятитесь, Рик, старина. Мой друг, племянник управляющего, и новая молодая толстуха выкинут вас отсюда. Я хочу сказать, что именно эту бумажку вы не получите. Но если будете хорошо себя вести, получите другую красивую бумагу с подписью и печатью… — Уилф, сэр, не знаю, как… — …в соответствующих местах. Однако этому будут предшествовать необходимые формальности. — Что угодно! У меня осталось меньше двух лет, Уилф. Вы просто не знаете… — Вот так плохо? — Что угодно. Да, сэр. — Ладно, как мы договорились, я должен знать все подробности сделки между вами и сами знаете кем. — Мистером Холидеем? Я величественно кивнул. Рик озадаченно потер нос. Впрочем, он уже расслабился. Развеселился. — Очень просто. Он финансирует меня. Семь лет, чтобы я мог посвятить себя… — А давно у него Мэри-Лу? — Мэри-Лу больше ничего для меня не значит, сэр. — Вы даже изредка ее не используете? Настала долгая пауза. Я бросил ему спасательный круг. — Он крутой работодатель, мистер Холидей. Если вы в течение семи лет не поднесете меня на блюдечке и не представите мою авторизованную биографию — неполную, разумеется, я же еще не совсем выпал из литературного процесса, — будет плач и скрежет зубовный. — Он прекратит финансировать исследование. Но послушайте, сэр. Я же не беспомощен, я могу обратиться к другим… — Опять вы хнычете. Других нет. Давным-давно, много лет назад, я думал, что вы скажете, допустим, Гугенгейм или Фулбрайт, но нет. Она бы не пошла просто ради денег, Рик, и не разбила бы мне душу, и не ставила бы меня и вас в идиотское положение. Понимаете? Похоже, она хотела ублажить и меня, и его, служить одновременно Богу и Маммоне. Догадайтесь, кто есть кто. — Вы обещали эту или подобную бумагу! Вы же не откажетесь от своих слов, сэр! — Не откажусь. Но вы не даете мне времени изложить условия. — Я забыл. Это ужасно. — Я еще не вручаю вам эту бумагу и не дам ее здесь. Вам придется выполнить определенные условия. — Что угодно… — Я разрешу вам написать официальную, авторизованную биографию Уилфрида Баркли, везунчик вы этакий. И предоставлю всю необходимую информацию. Назначу вас распорядителем всех имеющих ко мне отношение материалов. — Клянусь… — Биографию я проверю от первого до последнего слова. — Естественно, естественно! — Встретимся там и тогда, где я укажу. Тут он совсем уже сник. — Но, сэр… Уилф… ваше здоровье… — Вы имеете в виду, что я могу типа сыграть в ящик? — Нет, сэр, но ваша память уже не в самой лучшей форме. Писатели — люди рассеянные, вы же знаете, Уилф. — Не настолько рассеянные, чтобы ставить все деньги на один номер, как делаете вы, Рик. Вы же полностью в моих руках. Я вам разрешаю. И только. Вам разрешение, мне — подношение. Вот так. — Сэр. — Завтра утром я уеду. И больше никогда не появлюсь в этом месте — тут я могу разнюниться. Вы за мной не последуете, иначе сделка не состоится. Раньше или позже сможете представить меня Холидею. — Это чрезвычайно трудно. — Но вы, расчудесный мой, сможете это сделать. У вас доступ имеется. — Нет, сэр, мистер Холидей разрешает доступ к своей особе только самым красивым женщинам. — Никаких мальчиков? Никакого скотоложества? Вовсе без извращений, пыток, убийств? Что, все его миллиарды идут исключительно на ewige Weib [36] , или как это у них называется? Ладно, Рик. Вы знаете, как мы, посвященные в истинное знание, возвращаемся к примитиву, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье. Одно из… Господи, Рик, похоже, из меня прет целая лекция! — Подождите минутку, сейчас достану магнитофон… Он извлек аппаратик из рукава. — Вот это? — Ну да. Он и фотографировать может. Но, Уилф, к вам я никогда не приближался без этой штуки в рукаве, только иногда он не улавливает звук, так что лучше поставить его на стол. — Вы никогда меня не записывали! — Всегда записывал, сэр, еще за обедом в вашем доме. Жаль только, при нашем ночном столкновении его со мной не было. — Не верю! — А завел я его еще раньше. Не этот аппарат, конечно, но такой у меня был еще в колледже. Должен сказать, за эти годы у вас даже акцент изменился! — Не следует нести чушь больше, чем необходимо. Акцент у меня всегда зависел от обстоятельств. — Нет, сэр. — Раньше? До того, как вы приезжали ко мне и Лиз? — Когда вы были в Штатах. Когда-нибудь я вам проиграю это. — Не стоит. На ступеньках наших мавзолеев или что-то вроде того. Вы это сотрете, или сделки не будет. — Записи мне не принадлежат, сэр. Я долго переваривал все это. Конечно. Холидей держит их в своем фонде по Баркли. Они, как и Мэри-Лу, являются частью сделки. Господин дал — господин взял, да будет проклято вовеки его имя. Кто знает, где его берлога? Кто в состоянии противостоять ему, напасть, сразиться, свергнуть его? Единственное, что мы можем сделать, — это бросать камни в лоб его прислужникам в надежде как-то уязвить хозяина. — Уилф, вы собирались произнести речь. — Ах да. Лекцию. О ритуалах посвящения. Вам-то они известны, Рик. Например, ритуал посвящения — это когда вы обнаруживаете, что вместо того, чтобы выискивать кнопки — у вас они называются булавками для бумаг — где-нибудь у мамочки в сумке, в пепельнице, на тарелке, на каминной полке, которую благовоспитанные джентльмены именуют надкаминником, вы можете просто пойти в магазин и купить целую коробку. И тогда вы понимаете, что произошло. Вы стали хозяином в доме. Другой ритуал имеет место, когда вы обдуманно убиваете кого-то, например, собаку. Кстати, что вы пьете? |